Вся правда о слове "Навсегда" (ЛП)

- Это была миссис Фелтон, мама Бабары Фелтон. Раздав дрейдлы, она стала говорить о меноре (*светильник, который зажигают в течение восьми дней праздника Ханука), все было в порядке.

Сняв с полки большую упаковку полотенец, Уэс протянул ее мне, затем достал еще одну, и мы направились к кассам.

- И в следующий момент наша учительница, миссис Уайтхед, подошла к Норме Пискелл, которая сидела рядом со мной, и спросила, все ли с ней в порядке. Я тоже посмотрела на нее, и увидела, что она несколько зеленоватая…

- О-о-о, - протянул Уэс.

- Именно, - вздохнула я. – Следующее, что я помню – Норма Пискелл пытается встать, но у нее не получилось. Вместо этого ее вырвало прямо на меня. Я вскочила, чтобы побежать в туалет, но в этот момент ее снова вырвало. На этот раз – мне под ноги.

- Фу!

- Ты сам спросил, - хихикнула я.

- Это верно, - согласился он. Мы стояли в очереди. – Теперь ты.

- О чем ты больше всего беспокоишься?

Уэс задумался. Именно так и работала наша игра – нужно было продумать все варианты, пришедшие на ум, от самых простых, до самых сложных, правдивых. Так и играют в «Правду».

- О Берте, - сказал он, наконец.

- О Берте, - повторила я. Уэс согласно вздохнул.

- Я чувствую ответственность за него, понимаешь? Все-таки, старший брат. И теперь, когда мама ушла… Она никогда не говорила, но я знаю, что она рассчитывала на меня, если с ней что-то случится. А он такой…

- Такой?

Уэс пожал плечами.

- Такой… Берт. Понимаешь? Он впечатлительный. Многое принимает слишком близко к сердцу. Например, эти его истории про Армагеддон. Многие ребята его возраста не общаются с ним, они просто его не понимают. Все, что он чувствует, он чувствует глубже, чем они. Иногда даже слишком глубоко. Мне кажется, он немного пугает людей этим.

- Это же совсем не плохо! – возразила я. – Да, он ощущает все сильнее, но просто такой уж он. Такой уж он… - мне на ум никак не приходило подходящее определение.

- Берт, - закончил за меня Уэс, расплачиваясь и снимая наши покупки с ленты.

- Точно.

Так и продолжалось – вопрос за вопросом, ответ за ответом. Все остальные считали нас странными, но мне было все равно. В нашем случае «Правда» - это лучший способ узнать друг друга получше, да и вообще эта игра давала возможность проверить, насколько хорошо ты кого-то знаешь, насколько доверяешь человеку. Через несколько недель я уже знала, о чем Уэс волновался, что смущало его больше всего, и каким было его самое большое разочарование. Не уверена, что смогла бы рассказать что-то о маме, Джейсоне или даже Кэролайн, если бы мне задали такие вопросы о них. Не думала я, и что они смогут ответить что-нибудь обо мне.

- Мне просто кажется это странным, - сказала Кристи мне однажды, когда уже знала о нашей с Уэсом игре, и когда мы очередной раз замолчали при ее приближении. – В смысле, я могу понять «Правду или действие», но это же просто разговоры!

- Именно. На «действие» может решиться каждый.

- Не знаю, не знаю, - мрачно отозвалась подруга. – Всем известно, что, если ты достаточно умен, всегда лучше выбирать «правду». Так ты, по крайней мере, сможешь соврать, если потребуется.

Я уставилась на нее немигающим взглядом, и она закатила глаза.

- Да что? Тебе я не стала бы врать! Я говорю о какой-нибудь вечеринке. Это, знаешь ли, практически этикет всех тусовок – никто не говорит правду.

- А в этой игре – говорят.

- Ты, может, и говоришь, - согласилась Кристи. – Но откуда ты знаешь, что и он делает то же самое?

- Не знаю, откуда. Просто я в этом уверена.

И это было правдой. Вот, почему мне так нравилось проводить время с Уэсом. Он был единственным человеком, на которого я могла рассчитывать, знать, что он скажет ровно то, что думает, не ходя вокруг да около. Он, должно быть, и понятия не имел, как я ценила в нем это.

- Мейси! – я обернулась. Берт стоял на крыльце в майке и брюках от костюма. На подбородке у него были какие-то крошки, на скуле прилипло что-то, похожее на веточку салата, а выражение лица его было мрачным и растерянным. – Ты не могла бы подойти на секундочку?

- Конечно, - я вылезла из свежепомытой машины и направилась к дому. Не успела я дойти до крыльца, как в нос мне ударил запах одеколона. Еще один шанс – и терпкий мускусный запах окружил меня со всех сторон. Голову он им помыл, что ли? – Что случилось?

Берт пошел в дом, а я поспешила за ним.

- У меня сегодня важная встреча, - сказал он через плечо, - а Кристи, предположительно, помогает мне собраться. Она обещала. Но им с Моникой пришлось поехать по каким-то поручениям от Стеллы, и она еще не вернулась.

- Встреча?

- Да, в клубе Армагеддона. Это важно. - Он пытливо взглянул мне в лицо, словно убеждаясь, что я поняла его. – Она проходит всего лишь раз в год.

- О.

Веточка салата отклеилась от его щеки и слетела под дуновением ветерка, приземлившись где-то на пороге. Но, несмотря на этот самый ветерок, одеколон чувствовался все так же явственно в летнем теплом воздухе.