Вся правда об ИКЕА. Что скрывается за успехом мегабренда

С каждой тысячи (без НДС), которой вы расплачиваетесь в ИКЕА, 30 крон целиком попадают в его карман через Inter-IKEA. Также к нему попадает прибыль нетто (выручка от всех видов продаж). Часть инвестируется обратно в Группу компаний, так что с каждой тысячи Ингвару и его трем сыновьям достается приблизительно сотня. Поставщик ИКЕА наверняка задастся вопросом: почему я вынужден держать такие низкие цены? Только чтобы обогатить самого богатого человека в мире и его парней, каждый из которых и без того имеет по несколько миллиардов?

Но разве в основе капитализма не лежит мысль о том, что каждый предприниматель должен уметь зарабатывать большие деньги на идее, которую он претворяет? Совершенно верно. Проблема возникает только тогда, когда вы начинаете отрицать, что вообще зарабатываете какие-либо деньги. По словам Ингвара, в отличие от биржевых компаний и «диких» капиталистов им движет социальная миссия – «желание помочь многим людям иметь красивую мебель по доступным ценам», и ничто другое. Ну да, конечно. Если не один десяток лет вы прессуете своих сотрудников низкими зарплатами, а поставщиков низкими ценами, вам несложно изображать оборванца-аскета. А если вас поймают на том, что на счетах у вас полным-полно денег, что вы о многом лжете, в том числе и об устройстве своей компании? Что ж, тем жестче будет ответный удар. Иными словами, Кампрад сделал огромную ставку на ложь.

Вполне закономерный вопрос: почему он лжет? И второй вопрос: зачем ему такие огромные деньги? Суммы настолько колоссальные, что они соответствуют или превосходят ВВП многих стран.

Знать наверняка

В том, что Ингвар самый богатый человек в мире (или один из самых богатых), меня убеждают три момента.

Во-первых, деньги от прибылей ИКЕА все эти годы должны были куда-то поступать. Конечно, часть денег каждый год идет на строительство новых магазинов, но едва ли сотни миллиардов.

Во-вторых, человек возводит стены вокруг своей компании по какой-то конкретной причине, а не только потому, что это здорово. У Ингвара есть несколько причин: он хочет контролировать все денежные потоки вплоть до последнего эре, он хочет платить как можно меньше налогов, и он хочет держать все в секрете. Иначе будет трудно призывать сотрудников и поставщиков к крайней бережливости. Он также хочет во всех деталях контролировать передачу наследства.

В противном случае ему было бы гораздо легче отвечать журналистам, которые годами спрашивают его об одном и том же. Он мог бы сказать: «Нет, я не контролирую деньги ИКЕА. Это делает фонд, который возглавляет NN». Но так Ингвар не отвечает никогда и реагирует на неприятный для него вопрос с неплохо скрытым раздражением.

В-третьих, насколько я знаю Ингвара с его недоверием и беспокойством за свою компанию, он добровольно не отдаст ни эре из денег ИКЕА. Его цель – полностью все контролировать. Ингвар – самодержец. Только чего? Состояния ИКЕА, конечно… денег. Тех плодов, что приносит его детище.

Но все-таки зачем ему нужны эти деньги? Он ведь выглядит как оборванец. Для большинства из нас деньги это залог нашего повседневного спокойствия, способ обозначить свое социальное положение. Мы обозначаем свое социальное положение, выбирая машину, одежду и место отдыха. Как только соседи и коллеги станут завидовать, считайте, что ваша цель достигнута – вы показали, что чуть-чуть важнее других. С Ингваром все в точности наоборот. Чем больше у него денег, тем скромнее его социальные атрибуты. В 1965 г. он носил сшитый на заказ твидовый костюм. Сейчас он носит простые брюки и рубашки, аналог которых можно найти в дешевом магазине. Он не испытывает ни малейшей потребности подчеркнуть свою социальную позицию. Зато у него есть горячее желание приумножить и сохранить свое растущее состояние, но в тайне.

В период моей работы в ИКЕА ни меня, ни моих коллег это не заботило, а если бы заботило, то это считалось бы чуть ли не кощунством. Но, оказавшись по другую сторону, я начал размышлять над моими впечатлениями за все годы. Над тем, как на самом деле устроен Ингвар. Над теми силами, что им движут. Разумеется, я не могу быть абсолютно уверен, что мои предположения на сто процентов точны. Для этого мне понадобились бы заверенные копии учредительных документов, то есть самое секретное в этом мире. Но некоторые обстоятельства все же убеждают меня в том, что я на верном пути. Во время дела о симпатии Кампрада к нацистам он в течение нескольких суток выложил на стол все карты. Почему же в данном случае он так не поступает? Если у него только чистые намерения, разве так трудно опубликовать учредительные документы и схему денежных потоков? И назвать тех, кто на самом деле распоряжается деньгами, если это не он. Но Ингвар этого, естественно, не сделает, потому что на каждом документе стоит его имя.