Вся правда про эльфов

- Ни за что! - продолжала шипеть Ли-дви-ра. Но Са-а-ар знал - она не приступит закон, покипит и первой побежит докладывать Владыкам о происшествии, ожидая похвалы и поощрения, ведь ребенок - потенциальный арбитр.

Когда старшая склонилась над своим испорченным маникюром в бессильной попытке его исправить, Са-а-ар позволил себе улыбнуться. Все-таки хорошо, что неизвестная девочка-подросток указала гордячке на ее место!

Женя Щукин

В шлепках на босу ногу Элька ступила в очередную глубокую лужу, как, наверно, утята впервые вступают в озерную гладь, чтобы научиться плавать. Но девчонка, зайдя в воду по щиколотку, лишь замедлила шаг, с рассеянным удивлением посмотрела под ноги и, не найдя ничего занимательного в мутной жиже, пошлепала дальше.

Элька только приехала в наш дом и пока не стремилась знакомиться с окрестной ребятней. В каком классе она учится - было неясно. Почти на голову выше меня, она казалась младше как минимум на год, и я тогда решил - ей тринадцать.

В тот день она возвращалась с ежедневной прогулки раньше обычного. Закинув объемную сумку на плечо, она шла явно чем-то расстроенная, наподдавая носком шлепанца ни в чем не повинную жестяную банку из-под колы. Перед лужей девчонка не рассчитала усилия, и банка улетела слишком далеко. Сворачивать с намеченного пути Эльке оказалось лень, и она с маневренностью асфальтоукладочного катка забрела в лужу, после ночного ливня занимавшую почти четверть детской площадки.

Чудная она, новая соседка. Выгоревшие рыжевато-желтые волосы собраны в фонтанчик на макушке. На кофточке, которую моя Анютка непременно назвала бы "выходной", болтаются разноцветные нити бус, на вид слишком тяжелых, чтобы быть пластиковыми. Точно каменные, позаимствованные у матери. Коричневые бриджи закатаны выше колен. На левой коленке цветет свежее пятно зеленки.

Я пропустил Эльку вперед, спрыгнул со своего наблюдательного поста - детской горки, и, засунув руки в карманы, пошел следом, упорно делая вид, что мне нет дела до Эльки и до всех прочих обитателей двора. Правда, пару раз пришлось выйти из образа, вежливо покивать: "Здрасьте, тетя Даша", "Здрасьте, дядя Арсений", "Привет, Колян!" Но меня с намеченного маршрута не сбить даже новеньким Колькиным скейтбордом. Я жуть как хотел научиться также лихо скользить по дорожкам и бордюрам, легко подпрыгивать, переворачивать в воздухе скейт, вызывая восторг у всех окрестных девчонок. Но родители были категорически против. И мать, едва завидев мои попытки покататься на чужой доске, очень обидно оттаскала при всех за ухо. Поэтому я усиленно делал вид, что "грубые и опасные развлечения не для воспитанных мальчиков", коим я, несомненно, являлся в маминых глазах.

Элька тем временем дошла до подъезда нашей пятиэтажки, уселась на скамейку, уложив на колени сумку, и принялась в ней рыться.

- Ключ потеряла? - плюхнулся я рядом и принялся болтать ногами. И чего я лезу к долговязой Эльке? Своих дел мало?

Она удивленно подняла на меня чайно-карие с проблесками зелени глаза, чуть раскосые, очень выразительные, и наморщила нос, отчего пятнышки веснушек поползли друг к другу, стремясь обняться.

- Ты кто? - она тут же поспешно захлопнула сумку и немного отодвинулась.

- Сосед твой со второго подъезда, Женька.

- А-а-а, ясно, - протянула она, и задумалась о своем. Рука ее продолжала шарить в темном нутре сумки. Точно ключи посеяла, теперь боится, что от матери влетит - и за ключи, и за бусы, и за кофточку. У меня на такое нюх еще похлеще, чем у Анютки.

- Я знаю, ты Элька. Мне про тебя теть Даша говорила. Вернее не мне, - смутился я, - маме моей.

Она не откликнулась, погруженная в свои мысли. Пришлось ее дернуть за желто-рыжую чуть вьющуюся прядь.

- Эй, не висни, как старый компьютер. Я с тобой разговариваю.

- И что? - по-прежнему недружелюбно поинтересовалась она, не глядя в мою сторону.

- Да так, - еще сильнее смутился я. - Ты в какую школу пойдешь? В восемнадцатую?

Она пожала плечами, нахмурила лоб и с удвоенным усердием зашуршала в сумке.

- Если ключ потеряла, пошли ко мне, - вдруг предложил я, сам удивляясь такому повороту событий. - К нам бабуля из деревни приехала. Блины печет с кабачками. Выгнала меня гулять, чтобы поджаристые краешки не ощипывал. А с тобой приду - обоих накормит. Еще и варенья вишневого нальет. С косточками. Знаешь, как прикольно косточками из варенья плеваться?

Зачем я ей это все рассказываю? Элька погрустнела, подергала свой фонтанчик на голове, поправляя ослабевшую резинку, и неожиданно клюнула на мой детский довод, кивнула:

- Веди к бабуле.

Вот так мы и познакомились. В тот день она ничего не рассказала ни мне, ни бабусе моей, которая, как я предполагаю, могла смело вербоваться в любую разведку мира. Бывая у нас в гостях от силы два раза в месяц, она умудрялась оставаться в курсе всех окрестных новостей, точно никуда не уезжала. Но Элька оказалась не поддающимся на провокации партизаном. По ее слабо загорелому, не смотря на излет лета, лицу блуждала загадочная улыбка, точно у нашей исторички Алины Альбертовны в преддверии контрольной.