Вся правда во мне

Никому в мире до меня нет дела, но ты так хорошо ко мне относился. Ты заставил меня поверить, что уважаешь меня, что для тебя не имеет значения то, что со мной случилось.

Но ты не виноват, что я отдала тебе свое сердце, не виноват, что ты разбил его.

LXXXIX

Я буду жить в доме полковника. Я сдержу данное обещание и не нанесу ему вреда. Фантом составит мне компанию. Я избавлюсь от маминого контроля и никогда больше не увижу в твоем взгляде осуждения за то, что я покрыла себя позором и твой отец навеки стал моим мужем.

Именно поэтому я никогда тебе не отвечу, я уже сделала это.

Книга третья

I

Войдя в дом, я сильно хлопнула дверью. Мама с Дарреллом подскочили в кроватях и сели.

– М-м-м, – произнесла я, чтобы они поняли, кто это.

Даррелл снова лег. Мама некоторое время не двигалась – в комнате воцарилась полная тишина – но потом и она легла.

Я сняла пальто и ботинки и тоже юркнула под одеяло.

Даррелл начал похрапывать.

Мое тело было тяжелым и болело. Хорошо бы уснуть, но я не могла. Тишина и тьма душили меня, гнали меня из дома к реке, в хижину полковника сейчас же, немедленно. Но это смешно.

Я уйду и там попробую забыть тебя.

На мне теперь лежит вдовья обязанность позаботиться о том, что оставил там твой отец. В его хижине умерла Джудит и родилась я. Разве я не имею права вернуться в родной дом?

Ты смог вскружить голову юной Джудит. Ей следовало быть осмотрительней.

А ночь все длилась и длилась.

– Думаешь, он женится на тебе?

Мама. Мои мышцы напряглись до судорог.

– Этот мужчина. Или юноша. К которому ты ходишь.

Меня парализовало. Она считает, что я таскаюсь к любовнику в сенной сарай. Моя собственная мать.

Ее голос был негромким и спокойным. Казалось, что из-за занавески, где стоит кровать, со мной говорит призрак.

– Или он женат? – так болтают подружки во время церковной службы.

Сделать вид, что я сплю? Нет, она знает, что я не уснула.

– Если ты намерена вести себя как проститутка, ищи себе другой дом.

У меня перехватило дыхание, из горла вырвался звук, который она услышала.

– Для твоего же блага, – продолжила она, – было бы хорошо, если бы он все-таки на тебе женился.

II

За годы, проведенные с ним, я научилась беззвучно плакать. Хотя вообще-то я научилась не плакать вообще.

Но мама сумела найти тот кусочек моей души, который был еще жив, о котором я даже не знала, и раздавила его между пальцами.

Как она могла, видя меня каждый день, поверить в такое? Моя боль разбудила воспоминания о жизни и о маме, той, которой она была до того, как он забрал и покалечил меня.

III

Нет, я больше не могу здесь жить.

Но тут я вспомнила, что собиралась сделать. Я перееду в хижину к полковнику. Завтра же.

Не из-за мамы. Из-за тебя. Я вас обоих оставлю в прошлом.

Какое странное облегчение я испытываю. После агонии уход приносит оцепенение, которое со временем превратится в ясность. И я увижу мир и свое место в нем без тебя, как в первый раз, как будто с высоты птичьего полета. Даже если он не покажется мне огромным и совершенным, он все равно будет реальным и стабильным, в отличие от мира, который я сама создала вокруг тебя.

Я сделаю это. Я смогу тебя победить.

IV

– Вставай, соня! – рявкнула мне мама прямо в ухо. – Зима на дворе, а ты время теряешь!

Я села на кровати, не в силах сосредоточиться. Когда я умудрилась уснуть? Я действительно ходила ночью к тебе? И мама со мной говорила? Сегодня утром она ведет себя как всегда. Мне почудилось, или она правда собралась выгнать меня из дома?

Я взглянула в окно.

Снег! Тяжелый и глубокий, он продолжает идти.

Вот почему свет кажется таким странным, а звуки приглушенными. Вот почему я так долго спала. Из-за снега я даже пропустила восход солнца.

Мама открыла сундук с зимними вещами – шапками, перчатками и шарфами. Я укуталась, взяла ведро и пошла в хлев. Существо ждет, когда ее подоят, ей все равно, идет снег или нет.

Я принесла ей и Фантом сена, подоила Существо и вычистила стойла. Когда я вернулась, снег почти замел мои следы. Прищурившись и заслонившись от снежинок, я обернулась в сторону курятника, у которого хранились дрова. На сколько дней их хватит? Если метель будет продолжаться, ненадолго. Обычно этим занимался Даррелл.

Хотя почему меня должно беспокоить, хватит матери дров или нет?

Я отдала маме молоко и побрела в курятник. Ноги совсем промокли, снег залеплял лицо. Я открыла дверь. У кур хватило ума не выходить на улицу. Я быстро накормила и напоила их, сгребла навоз и выкинула его на улицу. Пусть лежит, снег скроет запах.

Когда я вернулась, дверь была заперта. Я стучалась и скреблась, ответа не было. Потом я несколько раз ударила по ней кулаком, и наконец мама открыла ее. Она не стала ничего объяснять.

Мне это было не нужно.

V

Я стянула с себя промокшую одежду и села к очагу. Даррелл с трудом подвинулся, чтобы освободить мне место.

Грандиозные планы прошлой ночи теперь казались мне пригоршней снега, засунутой за шиворот. В такую метель вряд ли мне удастся вообще добраться до хижины, не то что выжить в ней. Даже если метель через два дня кончится, я не готова уйти. Что я буду есть? Чем греться?