Вся жизнь конспирация. История семьи нелегалов

Наконец за окном вагона показались очертания знакомого нам пригорода. Казалось бы, теперь можно спокойно отдохнуть, если бы не предстоящий визит к Морису. Мы считали своим долгом навестить его семью, узнать о состоянии малыша. Поэтому сразу же после возвращения наскоро умылись и, переодевшись, отправились с ответным визитом. Оказалось, мальчик просто съел много сладостей. Наше беспокойство о мальчике произвело на Сюзанну и Мориса хорошее впечатление.

После проведения ряда контрольных радиосеансов с Москвой и нашего доклада о готовности к регулярной работе Центр поручил проверить ранее подобранные тайники (всего с десяток) и подтвердить их пригодность. Осмотрели все точки и в результате забраковали только один тайник, поскольку вблизи разворачивалось какое-то строительство. Центр принял это к сведению, и вскоре поступила радиограмма: такого-то числа обработать тайник № 4, проявить заложенную в нем фотопленку и основное содержание информации передать очередными радиосеансами. Изъятие материала из тайника прошло спокойно, пленку проявили в домашней лаборатории, принялись за перевод и аннотирование полученных документов. Наиболее существенное передал ночным радиосеансом в Центр. Москва подтвердила прием.

Начало нашей регулярной работы на линии радиосвязи между Центром и нелегальными источниками информации, действовавшими в западноевропейских странах, было положено. Поток информации и секретных документов нарастал, поэтому в дальнейшем мы сообщали в Москву только заголовки или тематический перечень полученных материалов, а затем, по усмотрению Центра, самое важное передавали по радио, а менее срочное, например многостраничные политические и экономические обзоры, пересылали другими каналами.

Мои нагрузки как радиста существенно возросли, и Центр разрешил, чтобы я на месте обучил Жанну приему односторонних передач, то есть из Центра к нам. В Москве это не входило в план ее подготовки. Жанне предстояло освоить азбуку Морзе так, чтобы уверенно принимать на слух в обычном скоростном режиме как цифровые, так и буквенные группы. Потребовался радиоключ и зуммер, которые, конечно, можно было бы приобрести в радиомагазине, но мы посчитали этот вариант рискованным. Я соорудил подходящие приспособления из подручных средств. В помещении, отведенном под «учебный класс», усилили звукоизоляцию. Начались занятия. Жанна легко освоила односторонний прием и часто подменяла меня.

Какая информация проходила через наши руки? В основном она касалась различных сторон деятельности НАТО, в частности его военной организации, штаб-квартира которой размещалась в городке Монсе близ юго-западной границы с Францией. Вряд ли в те годы была другая, более важная военно-политическая проблема, непосредственно связанная с безопасностью нашей страны. Теперь известно и широкой аудитории, что в разгар «холодной войны» вероятность развязывания нового мирового ядерного Армагеддона[6] являлась прискорбной реальностью.

В Монсе разрабатывались планы превентивного использования ядерного оружия против нашей страны, определялись способы его доставки к конкретным целям на советской территории, проводились войсковые учения НАТО с максимальным приближением к боевой обстановке. Москва своевременно получала предупредительные сигналы, и советское политическое и военное руководство знало о растущей угрозе с Запада, об оперативных планах натовских генералов.

В конце 1958 года, после того как двусторонняя радиосвязь с Центром была проверена в разных режимах, мы получили указание Москвы принять на связь очень ценного источника — Брига, высокопоставленного сотрудника НАТО. Центр ориентировал нас о личности агента, его возможностях по добыванию важной разведывательной информации, о связях в правительственных и политических кругах натовских стран. Москва обращала наше внимание на необходимость установления с Бригом хороших личных отношений, учитывая некоторые особенности его характера: самонадеянность, резкость в суждениях и вспыльчивость.

Вскоре нам сообщили даты основной и запасной встреч и необходимые условия. Это была та специфическая и необычная ситуация, понятная только разведчику-профессионалу, когда нужно было встретить человека абсолютно неизвестного и узнать его по словесному портрету, паролю и обусловленным опознавательным признакам. Что я испытывал в этот ответственный момент? Наряду с внутренним волнением, вызванным ощущением опасности и риска, еще и чисто человеческое волнение от встречи с незнакомым и очень нужным нам человеком. Какой он? Как сложатся наши взаимоотношения? Можно ли доверить ему свою судьбу, ибо она будет теперь во многом зависеть от его профессионализма, выдержки, осмотрительности и опыта?