Вся жизнь перед глазами

Однако пора было перейти к процессу приготовления плова… Задумавшись о том, как он будет решать важный рабочий вопрос без минаевской подписи, Строгачев занервничал и решил порезать морковь, не закрыв заслонку в новоприобретенном устройстве для резки овощей. Решил сделать это вручную, побыстрее – и не рассчитал… Короче говоря, вместе с морковью Строгачев порезал себе палец. Палец был самый что ни на есть нужный, рабочий, средний на правой руке. Отчаянно матерясь, Петр обмотал палец пластырем и начал размышлять, почему же произошло это событие. Пришел он к неутешительным выводам. Виноватым в этом происшествии оказался… Игорь Минаев! Все было очень логично – именно Минаев своим неожиданным, непонятным и, главное, очень несвоевременным исчезновением вызвал у Строгачева тяжелые раздумья по поводу будущего. Именно Минаев, как только выдавался удобный случай, высокомерно-презрительно, как это умел делать только он, отзывался о строгачевской инертности, нерешительности и постоянной перестраховке. Критика так или иначе воздействовала на Строгачева. Но пытаясь перестроиться под «этих идиотов», он становился не то что как они, таким же, а гораздо более нелепым и смешным, нежели эти легкомысленные люди. Разумеется, он понимал это, и все это до крайней степени его злило, только излить свою злость ему особо было не на кого.

Минаев все же был его, скажем так, начальником. Несмотря на это, Строгачев не раз с ним скандалил, в том числе и чисто по денежным вопросам. Дело в том, что Петру почти всегда казалось, что его в чем-то обкрадывают и что-то ему недодают. Он мог жарко вести спор по поводу прибавки к зарплате в тысячу, да что там в тысячу – в пятьсот рублей! И очень негодовал, когда Минаев однажды пригласил его к себе домой и попытался накормить всякими деликатесами, которые Петр, по причине своей крайней избирательности в еде, потреблять не стал. Он счел, что Минаев таким образом решил дешево от него отделаться, чтобы не повышать зарплату. С другой стороны, Строгачев был очень добросовестным работником и, в отличие от не слишком-то усидчивого и не склонного к дисциплине Минаева, был незаменим в плане управления гастарбайтерами. Да, именно они, эти нищие узбеки и таджики, строили в городе Тарасове насосную станцию.

Относительно же этого сегодняшнего вечера можно было сказать, что он не удался, причем с самого начала, с этой самой злосчастной моркови. Впрочем, плов из куриного филе Петр все же с горем пополам приготовил. Настроение ему в этом процессе испортило воспоминание о том, что когда-то, со свойственной Минаеву безапелляционностью, он, будучи у Строгачева в гостях, заявил ему, что настоящий плов обязательно должен быть с курагой и что якобы это ему говорил бригадир гастарбайтеров Рашид. Но авторитет этого плохо говорящего по-русски грязного субъекта был явно недостаточен для Петра, к тому же курага числилась в списке тех продуктов, которых он не употребляет. В данном случае – просто потому, что не любил сухофрукты вообще и не понимал смысла их «существования». Порезанный палец болел, перед глазами стояло лицо Минаева, звучал в ушах его голос, театрально вбивающий в его мозг слова, как сваи в землю: «Петя, настоящий плов должен быть с курагой!!!», а мысли о том, что завтра ему вряд ли удастся получить деньги в банке без минаевской подписи, довершали общую мрачную картину жизни Строгачева…

Но всему в жизни приходит конец. Вот и плов был приготовлен, и Строгачев, вооружившись ложкой, собирался уже приступить к трапезе. Но тут в дверь квартиры позвонили. Петр машинально бросил взгляд на часы. Половина девятого. «Кого еще принес леший?!» – раздраженно подумал он. Подойдя к двери, он осторожно заглянул в глазок. Его взору предстал молодой парень со смазливым лицом. «Офисный планктон», – тут же дал ему определение Строгачев.

– Вам кого? – спросил, не открывая дверь, Петр.

– Мне Строгачева Петра Григорьевича, – ответил парень. – Я от Игоря Минаева. Это очень важно!

Строгачев с облегчением вздохнул и принялся открывать дверь. Когда он ее открыл, вместо «офисного планктона» перед его лицом выросла вполне реальная «конкретная» круглая физиономия, а справа появилась еще одна, примерно такая же. В следующее мгновение Строгачев ощутил удар под дых. Последнее, о чем он успел подумать, было: «Ну как же я этого не предусмотрел?!.»

* * *