Вся жизнь - поход

Мы выехали на Западный Кавказ, в Теберду, сделали несколько радиальных выходов в горы, перешли в Домбай и через Клухорский перевал спустились в Сухуми. Конечно, все поражало ребят - и горы, и море. Но для меня путешествие было нерадостным. То и дело вспыхивали какие-то мелкие ссоры, пустяковые обиды, и самое неприятное - появились маленькие группки, почти не общавшиеся между собой. Посторонний человек, скорее всего, ничего бы и не заметил. Дежурства проходили нормально, на маршруте ребята помогали отстающим, вечерами долго и с удовольствием пели у костра. Но не было того оптимистического тона, который звенел в нашем туристком лагере, не было шуток и дружеских подначиваний, потому что в ответ на шутку можно было услышать что-то раздраженно-презрительное, и Лена Гусева шепотом рассказала мне, что две девочки плакали в палатке и хотят поскорее вернуться домой. Не думаю, что это были только плоды моего дурацкого соревнования, хотя кто знает. Погоня за очками вымотала ребят. Правда, после окончания учебного года прошло больше месяца, все вроде бы должно забыться, утрястись. Но, возможно, тогдашняя недоброжелательность к тем, кто едва не сорвал путешествие, все же сохранилась. Во всяком случае, сплоченности группе она не прибавила.

Кроме того, многие ребята уставали на маршруте - и опять же по моей вине: дополнительных занятий по физической подготовке в учебном году и в лагере не проводилось. А когда человек изо дня в день устает, ему уже не до шуток и не до дружеского общения.

Конечно, не все было так плохо. Ребята слушали мои рассказы о взметнувшихся перед ними вершинах и о том, что находится по другую сторону хребтов. Я давал время для рисования, и девочки обещали, что в интернате они переведут свои рисунки в краски и развернут целую картинную галерею.

Несколько дней на привалах вся группа отрешенно смотрела вдаль и склонялась над тетрадками - это ребята проверяли свои литературные способности. Есть в Домбае вершина под названием Сулахат, очень напоминающая лежащую на спине женщину. Я рассказал легенду о злом волшебнике, полюбившем красавицу Сулахат. Девушка бежала от него в горы и прилегла отдохнуть на гребне хребта. И злой волшебник, видя, что не сможет догнать Сулахат, превратил ее в камень.

Я предложил желающим написать об этом, но не как школьное изложение, а что-то вроде красивой сказки, пофантазиров и добавив свое. Возможно мне, преподавателю физкультуры, не следовало вторгаться в чужую епархию, но ведь литератора с нами не было, а мой помощник - учительница математики трудилась вместе с ребятами. Мне приносили смятые тетрадки - чаще всего шедевров не получалось, и я как мог объяснял почему. Никто не обижался на замечания, но зато были споры с поисками новых слов и созвучий, и даже те, кто напрочь отказался от литературной славы, приходили на творческие семинары и предлагали что-то свое.

Когда закатное солнце окрасило алым снега на вершинах гор и мягкие сумерки спустились в долину, я прочел вслух несколько ребячьих работ. Мы по-доброму обсудили их, и я взял последнюю тетрадь.

- Прошел день и еще половина, - чуть нараспев, чтобы сохранить дух горной легенды читал я. - Прохладный ветер разбросал волосы Сулахат и высушил слезы на прекрасном лице...

... "Вот он, гребень хребта, а позади - никого, а там, по другую сторону и далеко внизу, за темным лесом и белой полоской реки, живут сильные и красивые люди - они примут и защитят меня", - думала Сулахат.

Ребята слушали так, будто сами не писали об этом. Ритмичные волны строк делали легенду какой-то новой, совсем не похожей на ту, которую рассказывал я.

- ... И легла Сулахат отдохнуть на холодные камни. Вечерний туман, клубясь, потянулся в ущелья, и первые звезды несмело и неярко замерцали над ней.

Я перевернул страницу и тихо закончил:

- Так и осталась лежать на горе красавица Сулахат, глядя в небо камеными глазами.

Ребята молчали. Таинственная сила слова объединила таких разных и часто недружных тринадцатилетних людей - я никогда не понимал, почему и как это происходит, но знал, что в эти короткие минуты ребята становятся лучше и добрее.

- Хорошо! - сказал Мишка и удивленно посмотрел на девчонку, сотворившую маленькое чудо. - Как это у тебя получилось?

И все удивленно смотрели на девочку, обычно раздражительную и грубоватую, которую не каждый мальчишка в классе рискнул бы задеть. А девочка ломала тоненький прутик и растерянно улыбалась...

Мы вернулись домой, ребята разъехались кто куда, и собрались в интернате только в сентябре. Никто не вспоминал о конфликтах прошлого года, но я чувствовал, что какие-то нити между мной и воспитанниками оборвались навсегда. Скоро в интернат пришла новая учительница, и меня спросили, не соглашусь ли передать ей свой класс. Работа в спортзале и выездные соревнования требовали все больше времени. Я согласился, сожалея и радуясь, потому что для многих ребят стал чужим, а без взаимной любви в нашем ремесле ничего сделать нельзя.