Вся жизнь - поход

- А где будем ночевать? - спрашивает девушка.

- Сразу за поворотом, - указываю я на поджимающий ледник хребет.

- А-а, - кивает девушка. - Часа полтора еще идти.

Я не понял вопроса. Меня спросили не о том, где мы будем ставить палатки, если везде лед и снег. Это девушку не волновало. Она спрашивала о конкретном месте для бивака.

Мы перестали бояться погодных условий и теперь можно было делать наши маршруты все более сложными. Надо только усилить техническую подготовку туристов. Но тут мы затормозились, и не по моей вине.

Советская школа вновь перешла на десятилетнее обучение, а из интерната вывели старшие классы. Для меня это было как ножом по живому: менялась если не система, то содержание работы - теперь вся опора на четырнадцатилетних ребят. И хотя старшие приходили в отряд и не прекращали походы, заменить их восьмиклассниками было трудно.

И все-таки мы с Людмилой Яковлевной решились на совершеннейшую, как я теперь понимаю, авантюру: взяв 42 человека из 4-8 классов, отправились в путешествие по Прибалтике, используя только появившиеся "Автостопы ".

Интернатский автобус довез нас через Ленинград до пушкинского Михайловского, а дальше: Тарту-Таллин-Рига-Смоленск-Москва - только на попутных машинах. Разбив отряд на группы со своими командирами, мы назначали вечерний пункт сбора - и до встречи! Нас отговаривали от путешествия, предупреждая, что в Прибалтике плохо относятся к русским, - это оказалось полнейшей ерундой. Нигде мы не чувствовали даже намека на недоброжелательство. Когда мы затемно приехали в Раквере и попросили у заведующей уже закрытой столовой разрешения вскипятить чай, нам позволили переночевать в зале, только сказали, чтобы утром расставили по местам сдвинутые столы. Несколько раз мы ночевали в школах, а

в пути незнакомые люди подробно объясняли, где лучше в ближайшем лесу поставить палатки. Это был первый предметный урок интернационального воспитания для ребят. Потом, в каких бы уголках страны мы не бывали, национальных проблем никогда не возникало: русские, грузины, таджики - какая разница!

Едем мы рейсовым автобусом из Сухуми в Зугдиди, чтобы подняться оттуда в Сванетию - мы уже определили для себя на будущее тему путешествий: изучение истории установления Советской власти в труднодоступных местах страны. Спрашиваем пассажиров, можно ли петь.

- О да, пойте, пожалуйста!

Подсаживается к ребятам мужчина. Слово за слово - куда едете, зачем, где будете ночевать.

- Слушай, - говорит мне мужчина. - Зачем искать, где ночевать?

Пойдем со мной, всем хорошо будет!

Мы приходим на окраинную зеленую улочку. Тут же под дерево выносятся столы, с ветки спускается лампочка, включается радио.

- Что вы там будете варить! Обидеть хочешь, да?

Ребят разбирают по домам: какие палатки, это вам что, горы?!

Я и Людмила Яковлевна, как и все, осоловев от обильных угощений, упрашиваем хозяев позволить ребятам отдохнуть и выспаться на улице...

В Сванетии все повторяется заново. Идет серьезная краеведческая работа, и единственное, что затрудняет ее - это непременные пиршества в каждом доме, куда заходят ребята.

Откровенно говоря, я думал, что в Грузии, стране горячих мужчин, надо будет присматривать за девочками. Но ни в этом путешествии, ни в других неприятностей не было: как мы относимся к людям, так и они к нам, и национальность здесь ни при чем.

Под Андижаном мы работаем несколько дней в совхозе на сборе персиков: набираемся витаминов перед выходом на Центральный Памир. Людмила Яковлевна едет в Ош, откуда начинается Памирский тракт - поискать место для ночлега и прозондировать почву насчет машин.

Привожу вечером группу.

- Как с ночлегом?

- Пойдемте, - говорит Людмила Яковлевна.

И приводит во двор частного дома. Под чинарами на достарханах выставляются плов, фрукты и обязательный кок-чай. А нас - больше тридцати человек!

- Может быть, возьмете деньги? - спрашиваю хозяина.

- Разве можно! Вы - гости. Кушайте, пожалуйста. Отдыхайте.

На горных переходах всякий раз, увидев кошару, я сходил с тропы и поворачивал к ней. Сначала ребята удивлялись: зачем?

- Нельзя проходить мимо. Путники здесь редки. Надо подойти, поздороваться, рассказать новости.

Мы выкладываем на кошму свои угощения, чабаны - свои. Начинается неторопливый вежливый разговор. А наши врачи осматривают ребятишек, оставляют таблетки и лекарства. И никто никогда не спрашивал нас о национальности. Зато нужная помощь оказывалась всегда. За все годы путешествий - на Кавказе, на Памире или Тянь-Шане - я ни разу не слышал от ребят неуважительных слов в адрес местного народа: здесь мы с Людмилой Яковлевной свою задачу выполнили.

Но до Памира и Тянь-Шаня нам еще шагать и шагать. А пока полным ходом идет подготовка к поездке на Алтай. Мы изучаем историю гражданской войны в горно-таежных районах, пишем в музеи Барнаула и Горно-Алтайска и просим прислать адреса бывших красногвардейцев и партизан. По этим адресам отмечаем флажками на карте села, с жителями которых началась переписка. Каждый участник путешествия имеет свой флажок.