Всякая плоть - трава

Растения не бывают разумными. Конечно, в растительном царстве тоже идет борьба за существование, но там все меняется не так быстро и резко, чтобы мог развиться разум.

- Вы рассуждаете весьма логично, - невозмутимо ответили Цветы.

- Вот видите, логично - и все-таки мы с вами разговариваем!

- У вас на Земле есть животное, вы его называете собакой.

- Правильно. Очень умный зверь.

- Вы привыкли к собакам, они ваши любимцы, баловни и верные спутники.

Люди и собаки неразлучны с незапамятных времен. И, может быть, от постоянного общения с вами они ещё больше поумнели. Это животное способно многому научиться.

- При чем тут собаки?

- Представьте: вдруг бы люди на вашей Земле с начала времен все силы посвятили тому, чтобы учить собак развивать их разум. Как, по-вашему, чего бы они достигли?

- Ну... право, не знаю. Может, теперь собаки были бы так же разумны, как и мы. Может, их разум чем-то и отличался бы от нашего, но...

- Некогда в одном из миров так поступили с нами, - сказали Цветы.

Все это началось больше миллиарда лет тому назад.

- И обитатели того мира сознательно сделали растения разумными?

- Для этого была причина. То были не такие существа, как вы. Они совершенствовали нас с определенной целью. Они нуждались в коком-то устройстве, способном собирать и хранить для них наготове всевозможные знания и сведения, беспрерывно накапливать их и приводить в стройную систему.

- Ну и вели бы записи. Все можно записать.

- Тут были некоторые физические пределы и, что, пожалуй, ещё важнее, некоторые психологические ограничения.

- То есть они не умели писать?

- Они до этого не додумались. Им не случилось открыть для себя письмо. И даже речь - они не говорили, как вы. Но даже умей они говорить и писать, они все равно не достигни бы того, что им требовалось.

- Не могли бы привести свои знания в единую систему?

- Отчасти и это, конечно. Но скажите, многое ли сохранилось из того, что знали люди в древности, что было записано и, как им в ту пору казалось, закреплено на века?

- Да нет, мало что уцелело. Многое затерялось, многое разрушено и погибло. Время стерло все следы.

- А мы и поныне храним знания того народа. Мы оказались надежнее всяких записей. Правда, в том мире никто и не думал вести записи.

- Обитатели того мира, - повторил я. - Вы сохранили их знания, - а может, и знания ещё многих других?

- Сейчас некогда, а то мы бы вам все объяснили, - сказали Цветы вместо ответа. - Тут много обстоятельств и соображений, которые вы пока понять не в силах. Поверьте нам на слово: когда они, изучив другие возможности, решили превратить нас в хранилище знаний и сведений, они выбрали самый мудрый и верный путь.

- Но сколько же на это ушло времени! Развить у растения разум... Бог ты мой, да на это нужна целая вечность! И как к этому подступиться? Как сделать растение разумным?

- О времени они не думали. Это было просто. Они умели им управлять.

Они обращались со временем, как вы - с материей. Иначе ничего бы не вышло.

Они сжали, спрессовали наше время так, что в нашей жизни прошли многие века, а для них - секунды. В их распоряжении всегда было столько времени, сколько требовалось. Они сами создавали время, которое им требовалось.

- Создавали время?

- Да, разумеется. Разве это так непонятно?

- Мне непонятно. Время - река. Оно течет, и его не остановишь. Тут ничего нельзя поделать.

- Время ничуть не похоже на реку, - был ответ. - Никуда оно не течет, и с ним очень многое можно сделать. Кроме того, напрасно вы стараетесь нас оскорбить, нас это не задевает.

- Я вас оскорбил?!

- По-вашему, растениям так трудно обрести разум.

- Но я совсем не хотел вас оскорбить! Я думал о наших земных растениях. Не могу себе представить какой-нибудь одуванчик...

- Одуванчик?

- Обыкновенный цветок, такие у нас растут на каждом шагу.

- Возможно, вы и правы. Должно быть, мы с самого начала были не такие, как растения у вас на Земле.

- Но вы этого, конечно, не помните.

- Вы имеете в виду родовую память?

- Да, наверно.

- Это было очень давно. Но у нас есть данные. Не миф, не легенда, а точные данные о том, как мы стали разумными.

- В этом смысле человечеству до вас далеко, - сказал я. - У нас таких данных нет.

- А сейчас мы должны с вами проститься, - сказали Цветы. - Наш глашатай очень устал, надо беречь его силы, ведь он уже так давно служит нам верой и правдой, и мы к нему привязались. Мы с вами побеседуем в другой раз.

- Ф-фу! - сказал Таппер и утер ладонью подбородок. - Так долго я за них ещё не разговаривал. Про что это вы толковали?

- А ты разве не знаешь?

- Откуда мне знать, - огрызнулся Таппер. - Отродясь не подслушивал.

Он опять стал похож на человека. Глаза ожили, застывшие черты оттаяли.

- А чтецы? - спросил я. - Они же читают дольше, чем мы разговаривали?

- Кто читает, это не по моей части, - сказал Таппер. - С ними разговоров не ведут. Там прямо ловят мысли.

- А телефоны зачем же?

- Просто чтоб говорить им, про что надо читать.

- А разве они читают не по телефону?

- Ну, ясно, по телефону. Это чтоб они читали вслух. Цветам легче понимать, когда вслух. Вроде тогда у чтеца в голове все отчетливей выходит.