Всякая тварь

Из дневника Руслана

Вот лично я платил только один раз, за зачет по истории медицины. Я искренне не понимал, как смогу применить сакральное знание того, что в Х веке диабет диагностировали, испивши мочи.

Получить зачет представлялось нереальным – вела предмет дама по кличке Элис Купер, на лицо точная копия того самого Купера. И красилась так же, для полного сходства. На каждом занятии она выставляла колонкой двойки, и все пятьсот человек студентов шли на отработку. Отработка длилась два часа, пройти успевали человека три, остальные отправлялись на следующую отработку – через месяц.

Зачем она это делала – не знал никто. Я счел за благо заплатить сто баксов и быть избавленным от климактерической идиотки.

С прочими экзаменами я разобрался иначе.

Клиническая фармакология прошла мимо ушей и прочих частей тела. На госэкзамене я вытащил из кучки билетов следующее:

1. Полусинтетические пенициллины и прочая хрень.

2. Наркотические анальгетики и прочая хрень. Социальные и бытовые аспекты наркомании.

Про пенициллиныяпомнил только показания и дозировку, про наркотические анальгетики – дозировку и какой с чего приход. Зато на бытовых аспектах наркомании я растекся вазелином по хую.

Членом госкомиссии сидел патологоанатом. Это на экзамене по клинфар-ме-то. У него ж один препарат в ходу – спирт. Ему других нэ трэба.

– Ну что. Такому интересному собеседнику обидно ставить два. Поставим три?

– Поставим.

– Вот ваша зачетка. Только как же вы людей лечить-то будете?

– Словом лечить буду, словом. Я психотерапевтом стану.

– Н-да, нас-то вы залечили! – заржал в голос фармаколог.

С судебной медициной отношения складывались двойственно. С одной стороны, предмет был интересный. С другой – учиться мне было некогда и лень.

На экзамене передо мной плюхнули продпаёк: банку, где плавала шкура с двумя параллельными рядами дырок и татуировкой «Маша», и проломленный череп.

– Ну, что у вас в баночке плавает?

– Вилка. Два раза.

– Ой, правильно. А с черепом что?

– А это ранение острым предметом.

– Правильно. Обоснуйте только, ведь ранение нетипичное.

В моей голове в этот момент как-то неправильно сплелись синапсы, и я молча перевернул череп, продемонстрировав маркировку «острая травма».

– Я двадцать лет принимаю экзамены, и вы первый, кто догадался перевернуть череп! По билету что-нибудь знаете?

– Что-нибудь – знаю, – с достоинством ответил я.

– Четверки хватит?

– Угу.

– Выучить каждый может, а вот в форс-мажоре сориентироваться – нет. Идите!

Впрочем, обиженная на такие хитрости судебная медицина отомстила Руслану на последнем курсе.