Всякая всячина 2015 №01

- А я бы попросил, — включился в игру Слава. — назвать его в честь моей любимой дочери — зрщутшчием!

- Вот, — подняла палец Люля, — Когда надо какую-нибудь гадость сказать — всегда выговорим все, что захотим.

— Не металл, — со вздохом признал отец, — Не открытие и не сенсация, к сожалению. Обычная заметка на десять строк в колонку "Сегодня на Колесе".

— Ну и что у нас сегодня на Колесе?

— Ежегодный марш гномов.

— Что?!!

— Марш гномов.

— Кого?

— Гномов. Ты плохо слышишь?

— Слышу я хорошо, я понимаю плохо.

— А что тут понимать? На планете Рудники, как мне рассказал наш главный редактор, старина Карл Даблъю Джаз-старший, осталось всего семь коренных жителей-рудокопов, которых остальные обитатели Колеса, по аналогии с персонажами многочисленных легенд, окрестило гномами. Они такие, с…

— Папа, я знаю, кто такие гномы и как они выглядят. Ты земную сказку о Белоснежке и семи гномах читал в детстве?

— А кто ее написал? Толстой?

— Пушкин, блин!!!

- Не ругайся. У Пушкина разве не про семь богатырей было?

— Папа!!! Про гномов братья Гримм написали. Они были немцы.

— Ты же знаешь, я инопланетную литературу не очень…

— Иностранную, папа. Они жили в девятнадцатом веке еще на Земле.

— У-у-у… Я в такие дебри не залезаю.

— И зря. Иначе был бы уже сам каким-нибудь редактором, а не мальчиком на побегушках в газете отца твоего школьного товарища.

— З-Р-Щ-У-Т-Ш-Ч!!!

— Все, уже заткнулась.

— Я спать буду. Разбудишь, когда приедем.

— Спи. Я пока почитаю.

Люля вздохнула, достала из сумки ноутбук, связалась по кабинному телепону с Вилнетом и принялась за дело.

* * *

Оказавшись в пункте назначения, корреспондент Захаров сразу понял, что желающих попасть на захудалый ежегодный марш гномов несколько больше, чем он ожидал. Если честно, то он вообще ждал, что пойдет маршем за гномами и будет восьмым в их стройном ряду.

- Почему же ты не спрашиваешь, как всякая примерная девочка у своего старика-отца: "Папа, а почему здесь так много народу?". Или что-нибудь в этом роде, — пропыхтел Захаров, с трудом протискиваясь сквозь толпу.

— Я знала, что на Рудниках будет давка, — коротко ответила Люля, как катерок за ледоколом, продвигаясь за отцом к выходу со станции.

— Ой-ой, можно подумать! Ты и про Рудники-то ничего не знала!

— Теперь знаю. Я про них читала, пока ты спал.

— Ну и чего интересного вычитала?

— А того, — назидательно сказал Люля, когда они выбрались с рудничной Ямской станции и продолжили протискивание сквозь народные массы, текущие рекой по подземному коридору. — Поверхность планеты безжизненна, поэтому на Рудниках вся общественная жизнь ведется под землей.

— Это я уже заметил, — с сарказмом отозвался отец, буквально выдергивая ее за руку из какого-то на редкость тестообразного прроттубберранца, который как раз растекся по проходу и в которого Люля умудрилась влипнуть. — Ты какой-нибудь путеводитель читала? Где тут гостиница? И пункт аккредитации прессы?

- А зачем тебе гостиница? — спросила Люля, с омерзением обирая с себя клочья прроттубберранца, — Давай сразу на пункт. Мы же не на экскурсию по пещерам приехали. На марш сходим — и домой.

— Логично, — признал Слава, — Куда нам?

Девочка с минуту смотрела на него, потом сказала:

— Пропадешь без меня. Вперед!

И они лихо вывалились из толпы в какое-то ответвление шахты. В этом коридоре оказалось не в пример просторнее. В нескольких идущих рядом Слава сразу опознал коллег, и пошли приветствия и похлопывания по плечам и их заменяющим частям тела.

На корпункте тоже оказалось людно.

Слава запихнул Люлю в какой-то угол на скамейку (где она тут же достала ноутбук и уткнулась в него), а сам пристроился в хвост очереди за смутно знакомым карпакианцем в желтом прапунусе с капюшоном. Карпакианец оглянулся, откинул капюшон — и оказался Прраком, соучеником Захарова по Центральной технической школе, в которой они оба учились лет пятнадцать назад. Слава, конечно, не мог в этом поклясться, но у карпакианца, видимо, память оказалась лучше.

— Славка! — воскликнул он, и попытался хлопнуть Захарова по плечу. Получилось плохо, ведь рук у карпакиан нет. А их тела — если это вас интересует — напоминают собой древний земной музыкальный инструмент под названием туба, и представляют собой набор трубочек разной толщины, затейливо изгибающихся и переплетающихся между собой, который заканчивается раструбом наверху. Карпакиане по желанию могут вытягиваться в одну прямую длиной в парсек, либо сминаться в крошечный комочек. Они всегда считались непревзойденными воинами, а их цивилизация в прошлом была весьма агрессивной. С основанием Колеса Карпак прекратил войны с соседями, и теперь его жители занимались тем, что моделировали и разыгрывали многочисленные битвы прошлого различных планет.

- Привет, Пррак, — отозвался Захаров, пожимая какую-то из трубочек, — Надеюсь, я тебя схватил не за причинное место. В вашей анатомии я никогда не разбирался.

— Зато Я в вашей хорошо разбираюсь, — зловеще прогудел Пррак, — Помню, эдак в битве при Калке…

— Ладно, ладно. Приехал на гномов поглядеть? Вот уж не думал, что ты тоже журналист!