Всякий капитан - примадонна

Он имел шанс стать совсем богатым человеком, если бы согласился на предложение московских властей быть первым заместителем главного архитектора столицы. Но Нестору не нравилось ходить на работу к определенному часу, быть всецело зависимым от начальства и проектировать массовую застройку. От предложения удалось отказаться почти без потерь.

Некоторые заказчики из чиновников крутили пальцем у виска: мол, профукал будущее внуков, а один даже укоризненно попенял:

– На таких должностях личные самолеты покупают!

В общем, Нестор с годами стал простым архитектором элитных построек для людей с неограниченным бюджетом. Он умел хранить секреты, мог делать вид, что не обижается на снисходительное обращение власть имущих, а потому очередь из избранных в его архитектурное бюро выстроилась на годы вперед.

На гонорары он одолел постройку дома себе и своим детям. Процесс строительства был мучительным, так как перед самим собой была поставлена задача попытаться создать шедевр загородной архитектуры. Нестор мечтал построить дом, в котором будут жить его дети, потом внуки, правнуки, и так без конца.

Детей у Нестора было двое. Старший мальчик и младшая девочка, произошедшие от смазливой танцорки, с которой он познакомился на чьем-то юбилее. Она работала в модной провокационной девичьей группе на подтанцовке, и по мужской половине юбилейных гостей пошел разговорчик, что из этой вокально-танцевальной группы поимели всех, и все, и во все.

Нестор не слишком интересовался шоу-бизнесом, но когда кто-то из знатоков добавил, что все, да не все, а вон та, маленькая, симпатичненькая, никому не дает, молодой архитектор оборотил голову к сцене и разглядел недотрогу. Взыграло мужское, и уже следующим вечером он приплясывал и прихлопывал на концерте группы в каком-то ночном клубе, заготовив в автомобиле огромный букет белых роз.

Она отдалась ему на третий день незамысловатых ухаживаний в какой-то дорогущей сауне с караоке, которую он арендовал на два часа.

Небольшого роста, задастенькая, несимпатично пыхтящая, она почти разочаровала Нестора. Была слишком молода, слишком глупа и наивна. Совсем не в его вкусе. Он даже не позвонил ей на следующее утро. И она не позвонила… Вот и чудненько!..

Вскоре он забыл о ней, завертелся в новых проектах как архитектурных, так и женских, а когда через три месяца раздался телефонный звонок и в трубку произнесли: «Это я, мне нужно с тобой поговорить!» – Нестор даже не понял, кто это.

– Кто «я»? – переспросил.

– Ну, я.

Голос был приятным, и Нестор даже попытался заигрывать с незнакомкой, но она быстро уточнила ситуацию:

– Помнишь юбилей?.. Потом еще сауна?.. Нужно поговорить!

Он вспомнил – будто кирпич на ногу уронил, и настроение у него испортилось.

Да-да, конечно, он с ней встретится – где и когда?..

Она подсела к нему в кафетерии на Никитском бульваре. Чувствовала себя неловко и неуютно. Без макияжа показалась ему совсем никакой, и Нестор порадовался, что не завел с ней отношений.

– Если ты не захочешь, – начала она, – то я, конечно, сама… Но я должна поставить тебя в известность, что я беременна…

Он не был шокирован. У него в первый момент вообще не было никаких эмоций. Почти незнакомая женщина сообщила ему, что беременна от него!.. Такой простой жизненный штамп!.. Он не ставил под сомнение свою причастность к этому радостному событию в жизни каждой женщины и как-то быстро ответил ей:

– Рожай, если ты уже решила! Рожай, и я тебе помогу как смогу!

Сказано – сделано!

Нестор снял большую квартиру в центре, в которую поместил будущую мать своего первенца. Он заставлял себя быть заботливым – завозил большими сумками лучшие продукты с рынка, покупал всякие дефицитные витамины, даже посещал вместе с ней «Мамину школу», в которой обучали быть правильно беременными и рожать на «отлично».

Но она была ему совершенно чужой. Сближению не помогал даже растущий живот, в который, как показало УЗИ, заселился мальчик, его сын.

– Он толкается! – сообщала она и смотрела Нестору прямо в глаза.

Чего она от него ждала? Возникновения чувств?..

– Потрогай! – брала его большую руку в свою влажную ладошку и прикладывала к животу с вывороченным пупком. – Чувствуешь?

От прикосновений к ее растянувшейся коже Нестор испытывал лишь отвращение. Пытался себя анализировать, поднимать позитив – ведь его сын, первенец, которого он в принципе очень хотел, заселился в этот неродной живот, что он скоро появится на свет и придаст значимый смысл его жизни…

За всю беременность ее ни разу не тошнило. Он же блевал через день, как будто сам задержался в первом триместре.

Пошел даже к психологу, который его совсем не успокоил, объяснив, что он и не должен испытывать никаких чувств к чужому человеку, пусть и беременному от него.

Не это он хотел слышать! Не это!

Нестор решил, что психолог сам в глубочайшей депрессии, и более к мозговедам не обращался.