Всякий капитан - примадонна

И тут Нестор поверил в невозможное. Он рванул к борту, со стороны которого доносился лай, и увидел маленькую, в рыжих пятнах голову своей собаки.

– Анти-и-и-ип! – что есть мочи заорал. – Антипушка-а-а!

Из кубрика показалась лохматая башка Давиди. Он пыхал самокруткой, поинтересовался, что случилось и что за крики, когда капитан отдыхает.

И здесь Антип залаял так отчаянно на этих сраных мудаков, что капитан поперхнулся папироской, обжег угольком губу, но в одно мгновение вынырнул из кубрика и уже балансировал на животе, перевесившись за борт.

– Анти-и-ипио?! – обалдел он.

Терьер еще раз тявкнул, и получилось у него почти по-человечьи.

– Фигли стоять и балдеть, когда надо спасать! – пролаял Антип.

Тут-то его и поняли.

– Стоп моторы! – заорал Давиди, будто командовал эсминцем. – Я кому сказал – стоп!!!

– Кому? – уточнил Нестор.

– Да-да, – опомнился капитан. – Майки! Майки-и-и!!! Вот грязный грек!

Помятая, будто жеваная, голова матроса показалась на поверхности, протяжно зевнула, соображая про реальность.

– Чего? – спросила сонная голова.

– Глуши мотор!!! – заорал Давиди прямо Майки в ухо.

– Есть! – тотчас проснулся матрос и поскакал в одних трусах на корму.

Мотор взревел, завыл, а потом, чихнув, застопорился.

Почесываясь, Майки вернулся на палубу и поинтересовался, в чем дело. Ветра нет, чего отключились?

– Гав-гав! – услышал он справа по борту.

– Что это? – спросил, глядя на счастливое лицо Нестора.

– Антип, – ответил Нестор. – Собачка!

– Антипио, – подтвердил капитан, почесывая бороду.

Майки поглядел в океан и, рассмотрев плывущего пса, радостно приветствовал его:

– Антипацио!!!

Молодой матрос метнулся в подсобное помещение и через секунду вернулся с огромным подсаком с длинной металлической телескопической ручкой.

Взялись втроем. Подвели сетку прямо к морде собаки.

– Лезь, Антип! – попросил Нестор.

– Давай, Антипио! – подбодрил капитан.

– Держись, Антипацио! – Майки.

Наконец терьера вытащили на палубу. Спасенная собака не скулила, не глядела на спасителей подобострастным взглядом. Казалось, пес слегка злится на этих странных людей, склонившихся к нему и улыбающихся маленькими пастями без клыков. Он отряхнулся от морской воды, а тут уже ведро принесли с пресной водичкой, и Нестор хвать пса за шкирку – и поместил его отмокать от соли. А потом шесть рук мылили терьера вонючим шампунем, впрочем, Антип терпел, имея уважение к людям. После гигиенических процедур его насухо вытерли полотенцем, и собачье тело вновь обрело розовый цвет.

Пса поставили на лапы и ткнули мордой в миску, которая была щедро наполнена кусками салями, перемешанными с сыром и немецкими копчеными сардельками.

Антип принял угощение и, сохраняя достоинство, в пасть помногу не брал, по кусочку жевал, впрочем, вскоре не выдержал и принялся жрать по-собачьи, жадно, гремя миской и искоса наблюдая, чтобы его законную пайку никто не отобрал.

Команда была рада, что собака не только выжила, но и осталась здоровой.

Антип облизал миску и не торопясь отправился к основному парусу. На ходу он поднял лапу и прыснул янтарной жидкостью. Команда, оказавшаяся против ветра, простила кобелька и просто утерлась. Антип поглядел наверх, затем подпрыгнул на метр в высоту, ухватился зубами за конец толстой веревки, свисающей с парусной оснастки, немного покачался на ней, да так и остался висеть до полудня.

Собаку итальянцы зауважали. За выносливость, силу, ум и независимость. Не собака, а Соединенные Штаты Америки!..

Потихонечку на лодке все наладилось. Слава богу, следующие дни не штормило, и Нестор постепенно успокоился от крепнувшей надежды, что все же удастся выжить в этой идиотской затее.

Еще Нестор научился нести вахты и не спать, ему даже нравилось дежурить, так как в ночное время, под завывание ветра, отлично думалось про жизнь и читалось превосходно. Он специально взял на борт только трехтомник Кнута Гамсуна, который никогда бы не прочел в суетливом проживании жизни. Закрепив на лбу шахтерский фонарик, он с трудом вчитывался в нобелевского лауреата, но все же увлекся и потихонечку сравнивал себя со странным героем по имени Август. Ничего общего с фантазией норвежского писателя он не находил…

Каждое утро, накурившись вместо завтрака, с кружкой эспрессо капитан начинал свою тоскливую историю про Антонеллу, женщину, в безумии своем бросившую его, великого Давиди.

– Дай телефон, Нестор! – умолял капитан. – Две минуты…

– Зачем тебе ей звонить? – злился Нестор. – Зачем тратить деньги с единственного телефона, который, возможно, спасет нам жизнь?

– Дай, Нестор! – скулил Давиди. – Телефон жизнь спасти не может! Жизнь могу спасти я!

Нестор, по доброте своей, давал и полчаса слушал итальянский плач брошенного влюбленного. Из глаз капитана лились женские слезы, он умолял Антонеллу подумать еще и не бросать его окончательно! Судя по всему, женщина не внимала мольбам, говорила твердо – нет, и прерывала связь.

– А-а-а! Она не понимает, кого бросила! Зачем разрушила самую прекрасную любовь на свете! Ведь мир еще не знал такого потрясающего союза!..

Нестор и Майки слушали причитания капитана, и каждый думал о своем.