Всё, чего ты никогда не узнаешь

Он смотрит на меня, затем опускает взгляд на свои руки.

– Я хочу, чтобы ты поняла меня правильно.

– Не важно, как я тебя понимаю. Здесь и не нужно ничего понимать, все предельно ясно. Я бы никогда не ушла по этой причине. Никогда, слышишь? Ты сам губишь нас, Калеб. И дело вовсе не в том, что мы не можем завести ребенка, дело в том, что ты сделал это нашей единственной целью. А ведь у нас было их так много. Но все померкло, ты все это обесценил. Скажи мне, разве я вышла за тебя замуж только по этой причине? Завести детей? Большего не было?

Он крепко стискивает сжатый кулак со стаканом, костяшки руки белеют. Он знает, что я права.

– Конечно было.

Я качаю головой.

– Нет, сейчас ты этого не понимаешь. Ты настолько глубоко ушел в себя, что перестал видеть все вокруг. Перестал видеть очевидные вещи. Я бы не ушла по этой причине, – повторяю я. – Никогда. Но ты изменил мне. Это причина, чтобы уйти.

Я пытаюсь продолжить, подобрать правильные слова, чтобы сознаться в собственном предательстве.

– Я не изменял тебе, Никки, – тихо говорит Калеб, глядя на свои руки.

– Что?

Он поднимает затуманенный взгляд.

– Я не изменял тебе. По крайней мере, не так как ты это представляешь.

– Так что же было?

Он тяжело вздыхает и одним большим глотком осушает стакан.

– Я поцеловал ее. Один раз. На этом все.

Я горько усмехаюсь.

– По-твоему это не измена?

На самом деле осознание того, что Калеб просто поцеловал другую женщину пугает. Как бы я не раскаивалась в собственной ошибке, где-то в глубине меня пищал тот противный голос, заглушающий разум: он изменил тебе первым, он изменил тебе первым.

– Конечно, но… я не смог зайти дальше. Но хотел, – признается он. – Хотел, но не смог. Прости меня, Никки. Прости.

Я молчу несколько секунд.

– Зачем?

Он смотрит мне прямо в глаза.

– Ты права. Я слишком глубоко ушел в себя. Я до сих пор себя ненавижу за неcпособность подарить тебе ребенка. С течением времени это стало убивать меня. Я действительно начал видеть в тебе лишь мать детей, которых я не способен дать. Как-будто это стало твоей одержимостью, а не моей. Я знаю, что был несправедлив, но… Это хоть как-то облегчало боль. Я приходил домой, видел твои рисунки. В какой-то момент мне стало казаться, что с тобой больше ничего не связано. Только ребенок. Мне хотелось что-то другое, хотелось отвлечься. Элизабет – знакомая одного из моих сотрудников. Мы часто говорили на партнерских ужинах, куда она стала чаще приходить. Она не хотела детей. С ней я в какой-то момент ощутил свободу. Словно мне не нужно ничего делать, чтобы что-то себе доказать, понимаешь?

– Я тоже не хотела детей! – выкрикиваю я. – То есть, я не требовала, не делала это целью.

– Да. – поспешно подтверждает он. – Я же говорю, что сам вбил себе в голову твой образ матери. Я сам во всем виноват, я запутался. Прости, прости меня. Я с ней уже порвал все контакты. В Филадельфии я был совершенно один и анализировал каждое свое действие по отношению к тебе. Боже, Никки, я ужасный человек. Возможно, ты найдешь в себе силы простить меня. Но я бы честно, не нашел.

От всего услышанного у меня разболелась голова. Ко всему тому, что между нами произошло, я не могу сейчас добавить еще и Райана. Просто не могу. Слишком много для одного дня.

Я прикрываю глаза.

– Сегодня был мой первый день на новой работе.

Он улыбается сквозь гримасу боли.

– Я рад за тебя, солнышко. Правда рад. И за это тоже прости меня, я долбаный эгоист.

Я останавливаю поток его извинений жестом руки. Не сейчас. Не сегодня. Никогда.

Калеб уходит в гостевую комнату, давая мне пространство. Я ворочаюсь в постели больше часа и не выдержав, спускаюсь в свою студию. Там, среди кучи рисунков, нахожу свой список. Нужно его спрятать.

Несмотря на всю боль, несмотря на все слова, сказанные сегодня Калебом, во мне поселилось это дикое желание. Меня оно пугает. Пугает одержимые мысли, которые уже пускают корни в моем измученном разуме.

Я беру розовый карандаш и пишу последний пункт в своем списке. Больше я ничего от него скрывать не стану. Кроме самого последнего.

я хочу от тебя ребенка.

* * *

Близится время перерыва на ланч, но я решаю использоваться свое свободное время не на еду. Похожу еще по галерее, посмотрю рисунки. Есть мне совсем не хочется.

Мария заглядывает в офис.

– Николь, к тебе посетитель.

– Ко мне? – удивляюсь я.

Она кивает.

– Сделай перерыв.

Я беру сумочку и выхожу в зал. Понятия не имею, как он меня нашел, но это уже не важно. В конце концов, я не могу избегать его вечно, нам нужно поговорить.

– Давай выпьем кофе через дорогу, – не глядя на Райана, я прохожу мимо него.

Мы усаживаемся за столик у окна. В руках каждого зажат бумажный стакан с горячим кофе. Я начинаю рассматривать рисунки на стекле и мысленно их дополнять.

– Никки, – произносит Райан. – Посмотри на меня.