Всё, чего ты желаешь

Он встал, держа Хейвен в объятиях. Она подумала, что он возьмет ее на руки и вынесет из гостиницы. Но он уложил ее на кровать и зашагал к двери.

— Куда ты? — крикнула она ему вслед.

— Искать способ спасти тебя.

— Йейн!

Он молча переступил порог и захлопнул за собой дверь.

Когда Хейвен поняла, что он не вернется, она кинулась к окну. Улица под окном оказалась безлюдна, но вскоре она увидела одинокую фигуру в парке. Затем ее глаза налились слезами, и все словно заволокло дымкой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Беатриче смотрела вниз, на площадь за окном. На мостовой ничком лежал мужчина. Она видела, как он пошатнулся и упал. И никто не бросился ему на помощь. Все разбежались, как тараканы по щелям. «И они смертельно больные», — подумала Беатриче. А потом из переулка появился человек в черном. Беатриче посылала служанку за священником. Незнакомец остановился рядом с умершим, поднял голову и устремил взгляд на Беатриче. Девушке стало ясно: это не святой отец, которого она ждала. Он прятал свое лицо под страшной маской с длинным крючковатым носом. Кончиком трости он брезгливо ткнул в бок труп, распростертый на мостовой. На площадь выехала конная повозка. Из телеги торчали окоченевшие руки, ноги, головы. Двое спрыгнули с козел, подняли тело, раскачали и бросили в телегу, поверх других мертвецов.

Прихлебывая горячий кофе из картонного стаканчика, Хейвен стояла на подземной платформе вокзала Гранд-Сентрал. Поезд подошел ровно в половине девятого утра, и она сразу оказалась посреди толпы, состоявшей из мрачных мужчин и женщин в деловых костюмах. Все приехали в центр из состоятельных пригородов. Будто автоматы, выполняющие некое запрограммированное задание, они двинулись к выходу. Почти все на ходу надевали пальто и даже сбивались с шагу. Когда поезд опустел, Хейвен вошла в вагон. Она старалась не поскользнуться на рассыпанных по полу номерах «Wall-Street Journal». Теперь она — единственная пассажирка, собравшаяся ехать на север.

Хейвен допила кофе. Она надеялась, что напиток прибавит ей бодрости. Ночью она почти не спала. Всякий раз, стоило ей сомкнуть веки, она слышала его укоризненный голос. «Неужели я действительно влюбилась в Адама, и он околдовал меня своей ложью?» — думала она. Йейн считал, что только этим объяснялись перемены в ней. Возможно, он прав. Однако Хейвен инстинктивно чувствовала: Йейн ошибается. Конечно, когда давала волю своим мыслям, они быстро прилетали к мгновению ее поцелуя с Адамом. В его присутствии она преображалась. К тому же ей льстило то, на что был способен Адам, чтобы завоевать ее сердце. Но он ее не ослепил. Она до сих пор могла мыслить ясно и четко.

Йейну следовало узнать, что неожиданное желание Хейвен пощадить Общество «Уроборос» не имело ничего общего с ее отношением к Розиеру. У Хейвен появилась возможность одним глазком взглянуть на те чудеса, которых «ОУ» могло добиться, если за кулисами будут трудиться люди вроде Оуэна. Если бы Йейн ее выслушал, он бы с ней согласился. И понял бы, что ее любовь к нему не потускнела, не умерла — даже если в ее сердце нашлось немного места для другого.

В три часа утра Хейвен осенило. Хоры утверждали, что в Гальцион-Холле творятся темные дела. Йейн, похоже, также был в этом убежден. Но ни ей, ни Йейну не стоило верить Фебе на слово. И хотя поездка означала, что на целый день она отвлечется от поисков Бью, Хейвен твердо решила увидеть созданную Адамом школу. «Сейчас или никогда», — сказала она себе.

Гальцион-Холл находился на окраине маленького городка на восточном берегу реки Гудзон. От станции Паукипси Хейвен взяла такси. Подъезжая к Гальцион-Холлу, ее поразил весь комплекс зданий. Он представлял собой причудливое нагромождение каменных и деревянных конструкций. Снабженный изящными арками, балконами и башенками, Гальцион-Холл напоминал роскошный отель на фешенебельном лыжном курорте.

— Вы уверены, что мы на месте? — уточнила Хейвен у таксиста.

— Угу, — кивнул тот.

— А вы что-нибудь знаете об этом заведении? Оно немного… необычное.