Всё, что было, было не зря (СИ)

- «Ты», Айрин, помнишь? – напомнил он мне о нашем уговоре. – А молчал по нескольким причинам. Первая, и самая важная, я видел, как на моих глазах душа привязывалась к чужому телу, как сплетала свои энергетические щупы с аурой ребёнка, потому что хотела этого, потому что сделала такой выбор. Более того, я видел, как ты делилась с малышкой своей жизненной силой, сама по доброй воле, хотя в самом начале это было скорее во вред тебе, а не во благо. Это удивительный процесс и в то же время – невероятный. Отсюда выходит вторая причина – мне было интересно наблюдать за твоим развитием и адаптацией. Не каждый день можно столкнуться с подобным случаем, скажу я тебе, - от этих слов я нахмурилась. Было неприятно осознавать себя подопытным кроликом. – Не обижайся, девочка, но я учёный и не заинтересоваться твоим случаем – это значит пойти против своей природы.

- А третья причина? – вернула я его к прежней теме разговора.

- О, она проста. Я – целитель, и не могу никому сознательно причинить боль или же навредить, - Оран пожал плечами. – Многие заблуждаются, думая, что любой маг – это всего лишь маг. Отнюдь. Мы отличаемся друг от друга так же, как и все расы одна от другой. Общим признаком является лишь способность оперировать внешней энергией. В остальном же… Боевым магам, например, практически не даётся целительство. Так, всякая мелочь, в виде способности увеличить регенерацию тела, обезболить рану и худо-бедно извлечь яд из организма – в общем, всё то, что может отсрочить их смерть, в случае чего, до прибытия помощи. А целители, наоборот, не способны никому навредить. Не потому, что магия им не даётся, а потому что сами пострадают в два раза сильнее. Во время применения магии у нас случается что-то вроде эмпатической связи с больным. А когда он у нас умирает, то боль становится невыносимой и некоторые даже не справляются.

- Это всё замечательно, но я так и не поняла причину нашего разговора.

- Айрин, всё просто. Гипноз – это не только погружение в своеобразный транс и передача контроля над разумом подсознанию, во всяком случае, не в этом мире. Я говорил, что всё здесь пронизано магией. И такое простое со стороны действие будет иметь слишком сильные последствия. Твоё сознание сейчас не должно засыпать, ведь тогда на волю вырвутся инстинкты. Ты – лекан, девочка, и твое подсознание также неразрывно связано с твоим зверем.

- Но… - я немного испугалась. – А как же сон? Во сне, ведь, тоже подсознание берёт верх над разумом. Как же тогда всё происходит?

- Сон, Айрин, - это естественное состояние организма, во время которого твоё сознание не отключается полностью, а просто отдыхает и, соответственно, сохраняет контроль. А вот гипноз – это всё же практически полное доминирование именно подсознания. Не зря же к нему прибегают, когда желают докопаться до истины, скрытой где-то глубоко в недрах нашего разума, - снисходительно ответил Оран. – И, как я понимаю, ты хотела бы узнать кое-что из жизни Сашии, верно?

- Да. Мне доступна её память, вот только за определённый период она стала несколько отрывочной, - попыталась я сказать правду и, в то же время, ничего не раскрыть.

Мужчина внимательно посмотрел на меня, словно сканировал все мысли желания, а потом отвернулся и начал в задумчивости барабанить пальцами по столешнице. Я сидела, как на иголках, не понимая ничего, пока лекарь вновь не повернулся ко мне и не сказал:

- Гипноз слишком опасен для тебя, Айрин, извини, - я поникла, распрощавшись с мечтой узнать всю правду после одного погружения в транс. – Но, - продолжил мужчина, - могу обучить тебя технике медитации, которая, при должном умении и упорстве, будет ничуть не хуже гипноза, при этом, ты будет полностью контролировать себя.

- О, это же… - я едва не подпрыгнула на стуле от переполнивших меня чувств.

- И, - магистр Оран поднял руку, призывая к молчанию. – И могу посоветовать второй вариант – обратиться к Вестникам Правосудия. Они владеют Разумом, то есть, могут читать мысли и воспоминания, погружаться в разум живого существа и проводить полное сканирование. Единственное условие – это полное доверие и добровольное согласие. В противном случае, будет очень больно.

Он замолчал, я тоже притихла, раздумывая над перспективами. С одной стороны, медитации – это безопасно и безболезненно, не нужно кому-то ещё рассказывать о себе и своих тайнах. Особенно Волхвам, которых на Сарибэль не очень-то любили и даже боялись. Но с другой стороны – время. Обучение медитации, а потом и практические попытки могут занять слишком много времени, которого у меня просто нет. В то время как помощь одного из Вестников поможет получить всё и сразу, а цена этому – доверие или боль.

Мужчина молча сидел рядом, давая мне возможность полностью всё осознать и сделать выбор. Он не мешал, но этот его испытывающий взгляд, словно он наблюдал за развитием эксперимента, жутко нервировал. Поэтому, в итоге, я встала и несколько неуверенно сказала: