Всё, что осталось. Записки патологоанатома и судебного антрополога

Пожилой джентльмен прекрасно чувствовал себя, разглядывая и обсуждая все эти вещи. Я не замечала никакого напряжения – кроме, пожалуй, моего собственного. В его глазах ни разу не промелькнул страх, голос ни разу не дрогнул, руки не затряслись. Пора было переходить к главному. Я на минутку оставила Артура наедине с образцами, а сама проскользнула в анатомический театр: просторное, залитое светом помещение, полное, как обычно в рабочие часы, шума и разговоров. Студенты занимались за секционными столами. Я оглядела отдельные группы, выбирая ребят постарше. Найдя подходящую, я рассказала студентам об Артуре и попросила, по возможности, с ним переговорить. Их явно встревожила перспектива беседы о вскрытии с будущим покойником – особенно с учетом того, что они и так стояли над трупом, со скальпелями и зажимами в руках, анатомируя его плечевой сустав. Однако ребята быстро собрались, немного посоветовались между собой, и дали согласие. Тут же был выбран и спикер.

Даже не знаю, кто больше волновался: студенты, Артур или я. Что если вся наша затея окажется грандиозной ошибкой? Артур медленно поднялся на ноги и пошел следом за мной в анатомический театр. В воцарившейся тишине можно было услышать, как капает вода из крана. Оживленный шум голосов, только что заполнявший помещение, стих, сменившись почтительным молчанием и показательной сосредоточенностью на работе. Удивительно, как в одно мгновение атмосфера полностью изменилась. Словно коллективное сознание, пронизывавшее сплоченный студенческий коллектив, заставило всех начать вести себя по-другому. Такое часто бывает в моргах, где царит неписаный закон: если заходит посторонний, надо сменить поведение и тему разговора, пока не выяснится, кто это такой и зачем явился. Все студенты в анатомическом театре так поступали, причем без всяких предупреждений и инструкций. И за это я очень ими гордилась.

Артур, немного неуверенно, подошел следом за мной к столу. Студент, которого выбрала группа, представился и нервно пошутил, что рукопожатие, пожалуй, не совсем уместно с учетом работы, которой они тут заняты. Остальные студенты, стоявшие вокруг стола, тоже назвали свои имена. Они были такие бледные и взволнованные, что я боялась, как бы кто-нибудь из них не свалился в обморок. Артур показал на стол и спросил: «А что это? Почему надо резать именно так?» Я отступила в сторону и увидела, как прямо у меня на глазах произошло настоящее чудо: Артур и студенты объединились вокруг смерти, погрузившись в завораживающий мир анатомии.

В зале снова загудели разговоры – это означало, что студенты приняли Артура в свой круг. Он провел за секционным столом минут пятнадцать, если не больше. Раз или два я слышала взрывы смеха в ответ на какие-то его шутки. Решив, что четверти часа вполне достаточно и для ребят, и для Артура, которому тяжело было стоять, я подошла и позвала его на выход. Он поблагодарил студентов за их профессионализм, а они, в свою очередь, поблагодарили его за бесценный дар, который он собирается сделать. С обеих сторон ощущалось искреннее желание еще немного поговорить. Тем не менее я заметила, что студенты выдохнули с облегчением, когда Артур развернулся и медленно пошел к дверям. Они очень боялись его чем-то обидеть или расстроить. Однако ребята понимали всю важность того, что сделали для него, равно как и того, что он сделал для них – и сделает для будущих студентов.

Мы же с Артуром вернулись ко мне в кабинет, чтобы немного успокоиться – за новой чашкой чая – и еще поговорить. Он казался очень вдохновленным, оживленным и даже более уверенным, чем раньше, в своих планах относительно завещания тела. По его собственным словам, он сожалел только о том, что будет по другую сторону скальпеля. Процесс вскрытия показался ему таким захватывающим, что, вполне возможно, пойди его жизнь по другой стезе, он и сам мог бы стать отличным анатомом.

Денек выдался нелегкий и оказал громадное влияние на всех, кто принимал участие в том визите. Повторила бы я его еще раз? Увольте – ни за что на свете.

Глава 6 Эти кости

«Есть в шкафах что-то такое, отчего скелетам в них не сидится»

Вилсон Мицнер, драматург, антрепренер и рассказчик

(1876–1933)

В какой момент ваша смерть перестает иметь значение для живущих? В стихотворении «Так много времени» Брайан Пэттен говорит, что «жив человек, пока он есть внутри нас», и эта мысль перекликается с моими собственными рассуждениями. Сейчас, когда я начинаю стареть, у меня изо рта все чаще вылетают те же фразы, что и у моего отца. Мы не умерли, пока на земле есть люди, которые нас помнят.