Всё, что от тебя осталось

Она замолчала, сложив на коленях руки. Но уже очень скоро, не найдя ни единой вразумительной причины моим действиям, коротко спросила:

– Зачем?

– Я делаю это по двум причинам. Во-первых, там может быть выход к Жене. А во-вторых, меня просил Толя. В больнице был заключен человек, искалечивший жизнь Гали.

– Сатанист Стас?

– Да.

– Так вот оно что? – задумалась тетя Маша. – И что, ты собираешься увидеть, как он умер? Или ад его души?

– Толя просил меня посмотреть и то и другое, – откровенно признался я.

– И как вы собираетесь это проделать? Я насчет выхода из тела. Толя знает гипноз?

– Нет, буквально вчера мы узнали об особой настройке при помощи вибрации струн. Определенная нота вызывает трепет тонких оболочек. Они, отслаиваясь друг от друга, способны к отделению.

– Ты пробовал это раньше? – практически перебила она меня.

– Да, – тихо ответил я, глядя на нее исподлобья.

– Ты выходил глубже, чем позволял гипноз?

– На уровень глубже. И думаю, правильный выбор места поможет мне спуститься еще глубже.

Она опустила голову, внимательно разглядывая наши домашние тапочки для гостей, и уверенно произнесла:

– Я пойду с тобой!

– Что? Нет! – воспротивился я. – Это совершенно невозможно! Исключено!

– Почему? – удивилась тетя Маша.

– Там, мало того, что опасно, там очень страшно! Ко всему…, – я снова прервал себя на полуфразе.

– Что, ко всему? – уже не зная чего от меня ожидать, пристально посмотрела психиатр.

– Этой ночью ко мне приходила Галя. Она просила меня не ходить в больницу, предупредив, что я даже не представляю, куда собирался прогуляться. Галя предложила мне соврать, что я был у Стаса, чтоб успокоить Толю. Вот я и хотел у вас спросить, что больные там видят и чего бояться в своих кошмарах, чтоб состряпать подходящую историю для своего друга.

– Надеюсь, ты будешь рассказывать ему что-то более убедительное, чем мне.

– Дело в том, что я не знаю, о чем ему рассказывать. Еще больше меня смущает история гибели Стаса, которую моя фантазия отказывается объяснять вовсе.

– Да-а-а, – протянула тетя Маша, – история крайне интересная, и если ты там видишь, как все происходило, то я бы тоже взглянула на это!

– Но, вы, правда, не представляете, теть Маш. Один уровень жутче другого. Я никогда б туда не отправил своих любимых людей ни по делу, ни тем более на экскурсию.

– Не волнуйся, я видела и похуже места в головах своих пациентов. Вдвоем нам будет легче это увидеть, и разобраться в увиденном.

Она была непреклонна, и я набрал Толе сообщить об изменениях в плане наших действий.

На улице стемнело, но на этот раз страх не поглощал меня всецело. Мысль, что мне не придется идти одному, сильно воодушевляла. Мы подъехали к высоким железным воротам психиатрической больницы, и тетя Маша приветливо поздоровалась с охранником.

Мы вошли в здание, и крупный парень заискивающе вывалился из своего окошка, осматривая черный футляр Толиной электрогитары и мою коляску.

– Мария Павловна? Вы куда? И кто эти ребята? – вскоре не выдержал он.

– Владимир, вы слышали когда-нибудь о терапевтических свойствах музыки? – развернулась она, повысив тон, словно собиралась спеть ему серенаду.

Тот только усмехнулся и снова развернул газету.

Мы проследовали сквозь затемненные пролеты к грузовому лифту и вскоре вышли в зловеще зеленый коридор.

– Да тут и без астрала жутко, – процедил Толик.

– Но всё же не так, как там, – задумчиво ответил я, когда оба спутника резко на меня обернулись.

На ровном линолеуме графически отпечатались тени решетчатых окон, и, проехав по ним, я невольно замедлил ход своих колес. Вскоре мы очутились у длинной белой двери и тетя Маша, звеня связкой ключей, в два щелчка её отворила.

Кабинет выглядел намного уютнее, чем я себе много раз представлял, слушая рассказы о ее пациентах. Напротив двери возвышался узкий книжный шкаф, слева от него белела кушетка, справа стоял полный пастельных тонов папок письменный стол, а за ним в свете фонарей желтело вытянутое прямоугольное окно. Посреди больничный линолеум скрашивал пестрый ковер с безусловным преобладанием кроваво-красного цвета. Потянув за тонкую цепочку, тетя Маша включила настольную лампу с зеленым козырьком, и комната наполнилась приятным мягким светом. Толик прошел к окну, заняв его широкий подоконник. Тетя Маша по-хозяйски поменяла обувь и подозвала меня к схеме пожарной эвакуации.

– Смотри, вот здесь находимся мы, а вот тут в восточном крыле, но лишь на последнем этаже одиночка Стаса.

Я просмотрел весь путь из точки «А» в точку «Б» и махнул головой, что понял. Тетя Маша села в свое крутящееся кресло, а я робко выехал на середину комнаты.

– Что дальше? – немного испуганно спросила со своего рабочего места врач психиатр.

– Когда мы выйдем из тела, я буду давать команды. К примеру, если скажу «глаза вниз!», значит в ту же секунду надо опускать взгляд и изо всех сил постараться никому не смотреть в глаза.

– Почему? – растерянно спросила тетя Маша.

– Потому что мертвые могут узнать в нас живых.