Всё дело в тебе

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Да и вообще не бывает таких людей, которые рассказывают о себе абсолютно всё, и глупо из-за этого обижаться. К тому же они давно и хорошо друг друга знают, им многое и без слов понятно.

Потом все вместе сидели за столом, ели, поздравляли именинницу, разговаривали, смеялись, дурачились. Даша замечала, что Юра чувствовал себя немного стеснённо, как любой нормальный человек в новом окружении (и не просто окружении, а в присутствии родителей девушки, которая ему нравилась), зато Лакшин вел себя, будто находился дома, в окружении своей семьи или давних друзей. Они оба устроились возле Ульяны, каждый со своего бока, и забавно было наблюдать, как время от времени они напряжённо поглядывали друг на друга, оценивая настрой, намерения и успехи противника.

20

Вечером, когда в посёлок со скоростью улитки стали заползать неспешные синевато-молочные сумерки, отправились гулять. Но теперь уже не все вместе, родители остались дома. Просто прошлись по посёлку, миновали ворота, двинулись по берегу неширокой речушки, возможно, той самой, на которую наткнулись утром, или уже днём, свернув не на ту тропинку. Наверное, вдоль неё и получилось бы выйти к посёлку, но с умением Лакшина ориентироваться на местности они опять бы выбрали не то направление и не вышли, а ушли ещё дальше.

Сначала Даша держалась рядом с Ульяной, пока не догадалась, что торчит преградой между ней и Юрой, потому что Лакшин сразу расчётливо пристроился с другой стороны. А Юра опоздал, не занял вовремя выгодное место, но оттирать Дашу он, конечно же, не стал. То есть, шансы не равны, и расклад не в ту пользу.

Тогда она нарочно притормозила, сделала вид, что завязывает распустившийся шнурок на кеде. Юра какое-то время вежливо сохранял дистанцию, предполагая, что Даша вернётся, но она нагонять не стала, так и плелась следом с крайне независимым и весьма удовлетворённым видом, и он придвинулся ближе. Потом Даша подумала — а зачем ей вот это надо? Тащиться куда-то, слушать обрывки не предназначенного ей разговора. Будто она пасторальный пейзаж ни разу не видела, а чистым воздухом и на участке неплохо дышится. И она окликнула подругу:

— Лян! — А когда та обернулась, сообщила: — Я к дому пойду.

Могла бы, конечно, и тихо смыться, остальные бы наверняка даже не заметили. Но вдруг бы потом спохватились, вспомнили, что изначально их было четверо, решили, что она потерялась, заблудилась, свалилась в реку или её похитили, и бросились бы искать.

— Почему? — удивилась Ульяна.

— Устала. С утра уходилась уже. — Даша медленно и старательно перечислила, абсолютно ни на что не намекая: — По лесу, до речки, потом опять по лесу. Я не настолько выносливая.

— Может, и нам тогда, — предположила подруга, — к дому. Или остановимся, посидим...

— Не-не-не, — не дав ей договорить, перебила Даша. — Вы гуляйте, гуляйте. У вас хорошо получается. Всё, пока!

Она махнула обеими руками и, пока разворачивалась, успела заметить, как Лакшин чуть наклонился к Ульяне, что-то произнёс. А вот что — она не расслышала. Наверное, сказал: «Да пусть катится. А то только мешает».

Нет, Даша не мешает, Даша догадливая и уже реально катится. Лучше она действительно посидит возле дома на широких качелях с матерчатым навесом, поджав под себя одну ногу, а другой легонько отталкиваясь от земли, музыку послушает. Что-нибудь душевное.

Она покачивала плечами и головой в такт мелодии, тихонько, почти беззвучно подпевала, упивалась одиночеством и покоем и даже жмурилась от удовольствия, когда заметила подходящую к ней Ульянину маму. Губы у той шевелились, значит, она что-то говорила, но Даша не слышала, песня перекрывала остальные звуки. Пришлось вытянуть из ушей капельки наушников и переспросить:

— А?

Тётя Лена присела рядом, откинулась на спинку. Качели качнулись посильнее.

— А ты чего тут одна? А где остальные?

Даша и для неё повторила про «гуляют», про «устала». Ульянина мама в ответ с понимаем кивнула, помолчала несколько секунд, потом зачем-то опять кивнула, несколько раз, мелко-мелко, и произнесла:

— Приятный мальчик.

— Юра? — уточнила Даша, и, не дожидаясь подтверждения, согласилась: — Ага.

— И Юра тоже. — тётя Лена едва заметно улыбнулась. — Но я про Данилу. Он же твой парень?

Сначала подруга, теперь её мама. Да с чего у них подобные мысли могли возникнуть?

— Мой? — Даша фыркнула, замотала головой. — Не-е. Он не может быть моим. Лакшин — это общее достояние.

— Это как понять? — удивилась тётя Лена.

— Первый парень на деревне. Точнее, в институте. Такие чьими-то не бывают. Они всегда… — Даша замялась на мгновение, подбирая подходящее слово, и выбрала самое нелепое, несуществующее: — всехние.