Всё для вас, босс

В коридоре давно воцарилась тишина, вязкая и напряжённая. Аджитт не звал её к себе, и Лере начинало казаться, что он её избегает.

Сам Аджитт сейчас меньше всего думал о своей Игрушке и эмоциях, что она вызывает. Сидя перед окном, он наблюдал, как город медленно погружается в темноту. Внизу уже зажглись фонари, разгоняя мрак, а здесь, наверху, до сих пор можно было разглядеть бледно-голубую, почти серую полоску над горами, там, где село солнце. Тьма поднималась, клубилась у ног города, и Аджитту казалось, что так же она поднимается к нему. Захватывает, обвивая щиколотки, струясь тонким туманом к сердцу.

Конец приближался. Неизбежный, поначалу он вызывал ужас при одной только мысли о будущем. Но со временем Аджитт устал бояться. Бросил все силы на изучение древних манускриптов: деньги, лучшие умы Абхеи, доступ ко всем архивам, в общем — всё, что могло хоть как-то помочь остановить страшный финал. Все летописи сходились в одном: остановить катастрофу и спасти мир может лишь объединённая сила всех Пяти Кланов. Тогда в горы стали отправляться первые экспедиции — на поиски уцелевших Белых, но крохотная надежда таяла на глазах — столетия миновали с того дня, когда их в последний раз видели живыми. Их искали в разных мирах, но тщетно. Прибегали к магам, но те выдавали лишь смутные видения, которые говорили то ли о скором конце, то ли о скором спасении.

Его мир рушился, и он ничего не мог с этим поделать.

Аджитт тяжело вздохнул, поднялся и подошёл ближе, становясь почти вплотную к стеклу. Если бы он мог шагнуть сейчас туда, вниз. Лететь к земле, чувствуя, как вырастают за спиной крылья. Подняться ввысь, накрыть Миллард, не дать ему погибнуть. Защитить. Ладонь медленно сжалась в кулак — он сможет взлететь лишь после свадьбы. Но даже тогда не сможет ничего изменить — к сожалению, одних крыльев недостаточно, чтобы залечить раны Абхеи. И осознавать это было больно. Новый вздох, полный горечи, разорвал тишину. Неужели он станет последним Верховным Драконом? К чему сохранять видимость покоя, если совсем скоро всё полетит в бездну?

Прислонившись полыхающим лбом к прохладному стеклу, Аджитт прикрыл глаза. Устал. Он безумно устал, но не имел права опускать руки. Ещё три дня назад казалось, что в запасе сотни лет. Сегодня он узнал определённо точно — не больше пятидесяти. Пятьдесят лет, и мир погрузится во тьму. Как сказать об этом тем, кто сейчас прячется за окнами, вспыхивающими на его глазах мягким светом? Как сказать тем, кто растит детей или только собрался вступить в брак? Кто строит планы на будущее, мечтая о том, как вырастит? Пятьдесят лет. И ни одной возможности переселиться — соседние миры не подходят для постоянной жизни, слишком отличается воздух. Они либо погибнут здесь, либо задохнутся там, в чужом мире…

Аджитт медленно открыл глаза, выпрямился. Отчаяние стало для него слишком привычным, и это пугало больше, чем вести о конце их мира. Он не имел права быть слабым. Не сейчас. Особенно не сейчас. Мысли плавно перетекли на насущные дела, заставив застонать — Аджитт вспомнил, что должен позвонить Лийе. Прошло несколько часов, её брат ещё не сносил дверь, а значит, она ничего ему не сказала. Но извиниться всё же следует, Ракеш как всегда прав. Нехотя потянувшись к телефону, он набрал её номер.

— Не думала, что ты позвонишь, — раздался холодный голос.

— Я был резок сегодня. — Аджитт не привык ходить вокруг да около. — Прости.

— Простить только за резкость? — Если тон Лийи и потеплел, то совсем чуть-чуть.

— Да. — В груди начало расти раздражение — зря он вообще ей позвонил.

— Что ж, — Лийа словно задумалась, решая, простить ли его. — Извинения приняты.

— Рад это слышать, — вздохнул Аджитт и потёр переносицу — этот бесконечный день вымотал все нервы. — Тогда спокойной ночи.

— Подожди! — воскликнула Лийа. Замешкавшись, она мягко произнесла: — Мне хотелось бы увидеться. Ты не против?

— Свяжись с секретарём, она скажет, когда я освобожусь. — Аджитт откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза.

— Аджитт, — с лёгкой обидой в голосе произнесла Лийа, — я хотела бы встретиться с тобой вне офиса. Только ты и я. Но если ты не можешь…

— Хорошо, — обречённо вздохнул он, не желая обострять и без того непростые отношения. — Когда?

— В субботу, после обеда, — в голосе невесты звучала улыбка. — Я позвоню!

Положив трубку, Лийа хищно улыбнулась своему отражению — всё складывается как нельзя лучше.

Двадцать четвёртая глава