Всё ещё о нефти?

Если мы думаем о капитале не как о производительной экономической сущности, а как о количественном выражении организованной власти, и если мы измеряем его не абсолютно, а дифференцированно, мы больше не можем рассматривать его как просто совокупность. Нам необходимо изучить не только общие конфликты, которые капитал имеет с другими широкими группами общества, такими как рабочие и безработные, но также борьбу за перераспределение внутри самого капитала. Мы должны раскрыть не только общее движения капитала по отношению к другим совокупностям, но и постоянную перестройку его собственной иерархии.

Именно здесь наше понятие «господствующий капитал» выходит на первый план. Термин относится к ведущим, поддерживаемым государством, корпоративным коалициям в центре рассматриваемого процесса, независимо от того, происходит ли этот процесс в определённом секторе, конкретной стране или регионе или в глобальной политической экономике в целом[10].

Для того чтобы накоплять дифференциально, господствующий капитал должен превзойти соответствующее среднее. Аналитически это может быть сделано либо путём расширения относительного размера своей организации, измеряемого числом работников, либо путём увеличения прибыли (и капитализации) с каждого работника. В нашей работе мы называем первый процесс «расширением», а второй — «углублением» и утверждаем, что за прошедшее столетие расширение все больше достигается не за счёт инвестиций в новые заводы и оборудование, а за счёт слияний и поглощений, в то время как углубление обыкновенно достигалось не за счёт сокращения расходов, а за счёт инфляции в условиях стагнации или стагфляции. Более того, исследования, проведённые нами и другими, показывают, что для политической экономии в целом эти два процесса имеют тенденцию развиваться во всё более синхронизированные «режимы», при этом взлёты и падения в слияниях и поглощениях обратно пропорционально связаны с циклами стагфляции[11].

Обратите внимание, что режимы дифференциального накопления — это не узкие «рыночные» явления, а широкие социальные преобразования. Они обусловлены не экономическим ростом и стабильностью цен, а объединением компаний и перераспределительной стагфляцией. Их ключевой особенностью является не увеличение средств производства, а перестройка власти в целом. Со временем они служат для перестройки отношений между различными группами в обществе, между этими группами и правительствами, а также внутри самого капитала. Другими словами, они политизированы до самой сути. И эта политизация делает их решающими для нашей цели: они могут помочь нам переосмыслить, реконтекстуализировать и исследовать связь между ближневосточным конфликтом и накоплением капитала.

4. Оружейно-нефтедолларовая коалиция

Наше изучение этой связи началось в конце 1980-х годов. В 1989 году, до рассвета эпохи Интернета, мы написали малоизвестную серию из четырёх статей о нефти, вооружениях и Ближнем Востоке[12]. В статьях показано, что к началу 1970-х годов Ближний Восток стал центром двух важных потоков — поступлений от импорта оружия в регион и доходов от экспорта нефти из него. В основе этих двух потоков мы определили возникновение грозного, хотя и непростого, глобального альянса между интегрированными нефтяными компаниями, крупными подрядчиками по вооружениям, ведущими западными правительствами и ключевыми странами-производителями нефти. Мы назвали этот глобальный альянс «Оружейно-нефтедолларовой коалицией» и намеревались изучить её природу, историю и последствия[13].

4.1 Нефте-ядро (Petro-Core) и нефтедобывающие страны

Мы утверждали, что интересы Оружейнo-нефтедолларовой коалиции сходятся к высоким ценам на сырую нефть. Для нефтедобывающих стран это очень просто логически обосновать: поскольку затраты на добычу сырой нефти изменяются только постепенно, большая часть роста цен приводит к более высокому чистому доходу (более высокие цены могут уменьшить количество проданных баррелей, но с нефтью это потеря имеет тенденцию быть относительно маленькой).