Всё ещё здесь

Может я и делаю вид, что не замечаю Уоллес, но проблема в том, что кроме нее я вообще перестал замечать что-либо.

Когда Рай сказал, что устраивает у себя вечеринку в честь восемнадцатилетия Мел, мне хотелось сказать ему, что ноги моей там не будет. Но заявить такое без того, чтобы не вызвать у него подозрения просто невозможно.

Я становлюсь сраным параноиком!

Так что сегодня я здесь, прячусь в кабинете мистера Полонски, чтобы не пялится на Уоллес, сияющую и прекрасную рядом с мистером Очарованье.

Какого, спрашивается хрена, она становится красивей день ото дня?

Может мне уже не помочь?

Ладно, тогда я буду просто пить.

Делаю очередной большой глоток из стакана и закрываю глаза, пока тепло опускается по пищеводу. Мой план на сегодня выпить так много, чтобы в голове не осталось никаких мыслей, и я не мог думать о том, чем Рай и Уоллес занимаются в его спальне.

Или еще где-то.

До моего слуха доносится скрип двери, и я открываю глаза. Кресло, в котором я сижу, повернуто к окну и из комнаты меня не должно быть видно, да еще в слабом освещении единственно включенной лампы.

– Теперь слышно, мам? ― спрашивает голос Уоллес.

Я прислушиваюсь и перестаю дышать, боясь себя выдать.

– Всё хорошо, да. Просто людей собралось больше, чем я ожидала.

Видимо, она пришла сюда, чтобы в тихой обстановке поговорить по телефону. Некоторое время Уоллес молчит, слушая мать на том конце линии.

– Нет, не надо просить папу присылать патруль. ― Она вдруг смеется и этот звук так приятен для меня, что я улыбаюсь. Ровно две секунды, пока не напоминаю себе, что это тупо. ― Хорошо, мам. Не волнуйся, буду не поздно. Тоже люблю тебя.

Кажется, разговор окончен. Я жду, что теперь она уйдет, а я останусь необнаруженным. Каблуки Мел стучат по паркету, когда она начинает двигаться. Мой замутненный мозг не сразу улавливает, что шаги приближаются, а не отдаляются.

– Шейн?

Она обходит кресло и становится передо мной, скрестив руки на груди. Ее черное, облегающее платье такое короткое, а ноги на высоких каблуках кажутся бесконечными.

Мой взгляд скользит от ее туфель, по загорелым ножкам и выше, пока не встречается с ее вопрошающими, глубокими синими глазами.

«Глубокими?»

Я что, блядь, серьезно?

– Уоллес.

Я улыбаюсь как придурок, из-за чего она приходит в еще большее замешательство. А я просто рад ее видеть. И еще она красивая. С умопомрачительными ногами. И глубокими, глубокими глазами.

Говорил же, что я бухой.

– Ты подслушивал?

– Нет, я сидел здесь, когда ты пришла и заставила меня слушать, ― поясняю я, размахивая рукой, в которой держу стакан. Хорошо, что уже пустой. ― Это не одно и то же.

– Сколько ты выпил?

Она смотрит на графин, который я оставил на столе. В нем ровно половина.

– Ты не знаешь, сколько там было, и я тебе не скажу. Я выпил один стакан. Или два. А может и все пять.

Я дергаю плечом, с забавляющейся ухмылкой глядя на нее снизу вверх. Мне весело, только я не уверен, от чего.

– Видимо, точно больше одного, ― бормочет девушка.

– Ты красивая, Уоллес, ― вдруг заявляю я.

Она озадаченно сводит брови вместе, в глазах мелькает растерянность.

– Спасибо. Наверное.

Я фыркаю:

– Я же не сказал, что это хорошо! Было бы проще, если бы ты была… ― я прищуриваю один глаз и смотрю на нее сквозь стекло стакана, ― страшной.

Она пытается сдержать улыбку:

– Кому проще?

– Мне! Мне проще, Уоллес!

Я вздыхаю, на секунду прикрыв веки.

Лучше бы мне завтра не помнить того, что я сейчас несу.

– Ты пьяный, Шейн.

Внезапно ее голос звучит близко и с нежностью, с которой она никогда прежде не обращалась ко мне. Распахнув глаза, я вижу, что она склонилась ко мне. Ее свежий, чуть сладковатый аромат наполняет мои легкие, растекаясь там как самая опасная отрава.

– Хочешь, я помогу тебе подняться в гостевую спальню? Или позвать Райана?

От звука его имени я морщусь:

– Я хочу поцеловать тебя, ― бормочу я, пялясь на ее губы.

Мел резко выпрямляется, но я хватаю ее за руку и поднимаюсь. Она смотрит на меня испуганно и настороженно.

– Я пьян, Уоллес, но не до такой степени, чтобы мне требовалась твоя помощь.

– Пусти!

Она пытается высвободиться, но я держу крепко.

– Я не собираюсь ни к чему тебя принуждать, успокойся! Да, я хочу тебя. Это для тебя новость?

Какого черта, я же уже признавался ей!

Мел резко втягивает воздух сквозь приоткрытые губы, на которые я стараюсь не смотреть. Помедлив, она качает головой.

Мы оба знаем, как обстоят дела. Неизвестно почему, но между нами возникло притяжение. Мы боремся с ним, но эффект получается противоположный. Чем больше мы сопротивляемся, тем сильней нас влечет друг к другу.

Поддаться соблазну, позволить себе ослабить контроль – это вариант, который невозможен в любом случае.

Но могу я на секунду, один единственный миг представить, что нет никаких условий, стоящих на моем пути?

Просто мгновение…

Я начинаю склоняться к побледневшему лицу Мел. Ни она, ни я не дышим. Все, что я позволю себе – это коснуться ее губ. Слегка. Едва ощутимо.

Мне нужна бледная тень иллюзии, что эта девушка доступна мне.