Всё изменила любовь

— А снятые с банковского счета деньги? Как могла ты отдать пятьдесят тысяч гульденов незнакомому человеку? Если бы ты знала, что за человек Пабло Санчес, то никогда бы не пошла на такой риск.

Крыть Эмили было нечем, и она только бессильно стискивала руки.

— Ты обратилась в посольство за нигерийской визой. Ты просила Пабло купить тебе билет на самолет.

План их поездки составлял Санчес. Он и билеты им заказывал. Эмили положилась на него во всем.

— Разве я не имею права отправиться в отпуск? Я никуда не ездила со дня смерти Берта.

— Берт умер в Нигерии.

— Поэтому я не могу поехать в эту страну?

— Нет, если собираешься совершить экскурсию в тот район Лагоса, где он погиб.

— Скажи, есть что-то, что мне неизвестно о смерти Берта? Что-то, что я должна знать? — Эмили с надеждой вглядывалась в лицо Джеймса. — Ты наверняка знаешь об этом больше меня, ведь это ты переправил его тело в Европу.

— Не стану это отрицать. Но с Бертом в Нигерии работал твой дружок Пабло. Спроси его о смерти своего мужа. Я уверен, что господину Санчесу известны… кое-какие подробности.

— Он знает в Лагосе людей, которые могли бы оказаться мне полезными. Он нанял частного детектива.

— Пабло нанял тебе частного детектива? — Губы Джеймса тронула еле заметная улыбка.

Эмили вскинула подбородок и вызывающе бросила:

— Почему бы и нет?

— Потому что ему не стоит доверять. Он опасен…

— А ты нет? — Эмили вспыхнула, не в состоянии совладать с собой. Джеймс вызывал у нее опасения куда большие, чем Пабло.

— Ты даже не представляешь, насколько это рискованно, девочка. Санчес собирается обмануть тебя, раз потребовал за путешествие пятьдесят тысяч гульденов.

— Половина предназначена для покрытия денежных расходов на поездку, а остальное — на оплату услуг детектива.

— Поездка в Нигерию стоит меньше двадцати пяти тысяч. А если тебе нужен кто-то для сопровождения…

— В конце концов, это мое дело! — перебила его Эмили запальчиво. — Это мои знакомые и мои планы. Мы с отцом жили в Африке. Я знаю об опасностях не понаслышке. И что такое пятьдесят тысяч гульденов в сравнении с долгожданным душевным покоем? Пятьдесят тысяч — ничто для тебя. В твоем кругу это деньги на мелкие расходы.

— В моем кругу. — Джеймс тихо рассмеялся и подошел к тележке с хрустальными графинами с бренди и виски. Точным движением он плеснул себе в хрустальный бокал порцию виски. — Моя, наша ситуация радикально изменилась, не правда ли? Удивительно, как такое могло произойти всего за десять лет.

Сквозь закрытые створки дверей до них долетали приглушенные звуки музыки и смех. Гости, вероятно, уже танцевали. На балах у графини Маккензи все проходило в строгом соответствии с заведенным распорядком.

— Тебе просто повезло, — заметила Эмили язвительно и обхватила себя за плечи.

— Везение здесь ни при чем. Я много трудился. — Джеймс приподнял бокал и качнул его слегка, всколыхнув янтарную жидкость. — В поте лица, — добавил он, останавливая взгляд на Эмили.

Джеймс владел крупнейшими в Западной Африке разработками нефти и вкладывал прибыль в развитие высоких технологий. При желании он мог скупить на корню треть африканского континента. В мире много людей, чье состояние исчисляется миллионами, но мало кто из них может похвастать разительным везением Джеймса.

— Скажи мне, Эмми… Если бы семь лет назад я был бы сказочно богат, ты вышла бы замуж за меня, а не за Берта?

От ярости Эмили едва не задохнулась. Джеймс смотрел на нее с иронией.

— Я вышла за Берта не из-за денег.

— У него их не оказалось, правда? — Джеймс усмехнулся, щурясь, как сытый кот.

— Ты же называл себя его лучшим другом! Берт обожал тебя, боготворил землю, по которой ты ступал…

— Избавь меня от театральщины, дорогая. Я знал Берта лучше тебя, хоть ты и была его женой. Поверь, он был не настолько сентиментален.

Какой же он мерзкий! В эту минуту Эмили ненавидела Джеймса.

— Убирайся! — Она устремилась к двери, шурша бирюзовым шелком длинного платья, и резко распахнула створки. — Я передам графине Маккензи твои извинения. Она будет разочарована, что тебе пришлось уйти так рано. Но что поделать, бизнес есть бизнес.

— У меня нет срочных дел, — бесстрастно отозвался Джеймс, не сдвинувшись с места.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

— Закрой дверь, Эмми. Ты устраиваешь сквозняк.

— Я не позволю тебе унижать моего мужа в его же доме!

— Положим, это не его дом. А дом его матери. В то время как Парк-холл в Шотландии был домом его отца. Заметь, у Берта даже квартиры своей не было.

Краска бросилась ей в лицо, и Эмили почувствовала, что снова теряет самообладание. Она нервно прижала руку к животу, сминая дорогую материю.

Джеймс Митчел ничуть не изменился. Он оставался верен себе. Бунтарь, изгой, пропащая душа, невежа, не признающий этикета. Ребенком отданный в интернат, он рос, практически не зная ни отца, ни матери.

Много лет назад он был ее лучшим другом, они открыто говорили обо всем на свете: о любви, о жизни… о сексе. О будущем. Каким они его себе представляли.

Будущее настало. Но оно не имело ничего общего с их мечтами.