Всё, как ты захочешь

— Дима, ты опоздаешь. — Улыбнулась я, а сама уже устраивалась на место. Было приятно, что меня не хотят отпускать, а вот сам Дима не особо вдохновился своей же идеей разговор продолжить. Посмотрел внимательнее, улыбнулся, выдыхая, прижал мои ладони своими. — Ты только не обижайся, ладно?

— Дим, ты меня пугаешь. — Отшутилась я на подобное предупреждение.

— Я насчёт твоей подруги поговорить хотел.

— Лизы?

— Да.

— Дим…

— Дай мне сказать. — Строго прервал он мой протест. — Она мне не нравится. Только и всего. И… я бы хотел, чтобы ты ограничила с ней общение.

— Ты сошёл с ума. — Фыркнула, не обижаясь на самом деле, просто не люблю обсуждать человека за глаза. Попыталась выйти из машины, но Дима не зря мою ладонь придерживал. И сейчас удержал, поджал губы, недовольный моим поступком.

— Дима, я не собираюсь запирать себя в четырёх стенах только оттого, что тебе кто-то не нравится. — По мере того, как затягивалось это непонимание, развеивалось и моё терпение. — А что если завтра ты заявишь, что тебе не нравится моя работа? Ты прикажешь пореже выходить в офис и работать на дому? Паранджу мне не одеть, нет?

— Галь…

— Лиза моя единственная подруга, с которой я вместе семь лет. Это время достаточно значит для меня, чтобы принять решение и самой оценить, с кем общаться, а с кем нет.

— Просто это не нормально, когда лучшая, как ты говоришь подруга, смотрит с завистью. — Настойчиво продолжил Дима, а у меня прямо волосы дыбом встали от напряжения.

— Да ты видел её десять секунд! Чему у меня завидовать? Тебе, что ли?

Дима достойно выдержал моё пренебрежение, только зубы сильнее стиснул, отчего желваки на скулах заходили.

— В клубе, когда твой парень сделал предложение, кроме меня в зале был ещё один человек, который остался явно недоволен.

— Я не верю тебе Дим. — Заявила я и ладонь свою, наконец, вырвала. Посмотрела ему прямо в глаза. — И давай будем считать, что этого разговора не было.

Я из машины вышла, а у самой слёзы на глаза наворачиваются, настолько обидно стало. За то, как Дима, пользуясь восстановившимся шатким доверием, тут же пытался выбить основу из-под меня, предлагая, не задумываясь, броситься в его объятия. Неприятно, глупо. А с моей стороны это крайняя степень идиотизма, поверить человеку, который однажды уже вышвырнул меня из своей жизни. И все его красивые слова… Хмыкнула, вспоминая рассказы о том, что в сердце пусто. Наверно там никогда и никого не было. И мне места там нет. Попыталась стряхнуть с себя обиду, негатив: спину распрямила и гордой походкой дошла до главного входа, отвернулась от дружелюбного секьюрити, который поздоровался. Словно он хотя бы частично виноват в том, что происходит. Свернула за угол и натянула на лицо улыбку, не желая показывать, что в семейной жизни есть не только пряники.

— О, привет, тихушница. — Тут же подхватила меня Лизка, вытаскивая на центр небольшого холла издательства.

— Привет.

— Ну, что, ты идёшь? Мне уже бежать бронировать столик?

— Конечно! — Бодро ответила я, пока на душе неприятно перекатывалось тихое разочарование. — А кто ещё будет? — Спросила только ради того, чтобы поддержать разговор, а Лизка уже засветилась, намереваясь продемонстрировать свои организаторские способности.

— Да кто… кто… Вон, Натаха из бухгалтерии, — кивнула в сторону милой светловолосой девушки, копирующей документы, — Тань, ты идёшь?

— Я всегда там, где народ!

— Вот, Танька идёт. Валерия Петровна из кадров.

— С чего вдруг?

— Порадоваться за молодых! — Удивилась моему вопросу Лиза, тут же оттащила немного в сторону и зашептала: — Сама же знаешь, от неё просто так не отделаешься. Я секретаря её, Люду, пригласила, а та трепушка и разболтала. Так что Петровна в доле. Глав. ред, само собой не появится, у него любовница ревнивая. Ой, видела бы ты её… Я бы с такой внешностью за моего лысеющего папашу не держалась, но, — Лиза демонстративно надула губы, уже попутно тащила меня к рабочему месту, — любовь, как ты знаешь, зла. У тебя как? От счастья ты, конечно, не светишься, но и особо страдающей не выглядишь. Вон, принарядилась, — повернула меня одним боком, другим, на шаг отступая, словно рассматривала.

— Лиза, мы вместе это платье выбирали, если ты не помнишь.

— А не помню! — Хохотнула она и на мой стол присела. — Что, не сахар характер-то у муженька? Он, конечно, весь из себя такой представительный, но-о-о… Слишком большое и толстое это его «но». Грубиян он. Я вчера не стала тебя расстраивать, видела, что и самой неудобно стало, а сейчас, раз уж такой разговор зашёл…

— Какой?

— Ну, о супруге твоём… — Раскинула она руками, уже устраивалась удобнее, закинула ногу на ногу, и её активности можно было только позавидовать.

— Это ты затронула эту тему.

— Ну, я, ну и что? Ты же сама стесняешься. Вчера умолчала, думала, я не замечу? Не тут-то было! Давай, рассказывай, как оно.

— Да обычно, Лиз. Нормально всё. Притираемся.