Всё как у людей

Заседание было посвящено развитию нефтянки и оборонки, поэтому проходило без прессы. И похоже, присутствовавшие поняли, что Мухутдинов завелся всерьез. Поэтому никому ничего по поводу инцидента не слили. Что не помешало ГФИ при пересказе этого эпизода очень выразительно посмотреть на заместителя и отпустить пару фраз про несерьезное отношение молодежи к работе с источниками.

Денис оскорбление проглотил. Потому что ГФИ перешел к сегодняшним событиям.

Насыров, похоже, сорвался с резьбы. Он явно учел обещание президента не общаться со вторыми лицами. Сегодня аждахаевский глава прислал в Казань даже не зама, а завотделом сельского хозяйства.

Мухутдинова, который традиционно начал совещание – по счастью, снова закрытое для прессы, – выкликом Насырова, это ушибло настолько, что он вытащил аждахаевца на трибуну и предложил высказаться на любую интересную высокому гостю тему. Но мужик – точнее, парень – оказался храбрый и толковый, очевидно, из городских высокооплачиваемых, перекупленных Насыровым в последние месяцы. Со спокойствием, пересекшим границу наглости, аграрий сказал, что воздержится от пространных выступлений, чтобы не утомлять аудиторию, а вкратце обоснует переориентацию района с растениеводства на животноводство. Аудитория вымерла. Мухутдинов подпер щеку рукой и сказал: «Изнемогаем от нетерпения».

Речь в самом деле была короткой и эффектной. Если парень не врал, то в первом полугодии выручка аграрного сектора в районе выросла в шесть раз. По итогам года разница, конечно, должна была сократиться – в связи с тем что урожай зерновых продается все-таки в осенние месяцы, в отличие от мясомолочной продукции, реализация которой относительно равномерно размазана по году. Но все равно в новый год селяне намеревались войти с чистой прибылью, не гигантской, но весомой. В следующем году она должна была утроиться за счет запуска бутилировочного комплекса. Для Аждахаевского района, по аграрным показателям болтавшегося на уровне рентабельности, это было чудом. А для большинства районов, мечтавших об этом уровне как о коммунизме – яростно и нерегулярно, – оскорблением. Аудитория слегка ожила и злобно забубнила.

Что-то великовата у вас реализация получается, сказал Мухутдинов, разглядывая пометки в блокноте. Как будто сам район потребление по мясу и молоку резко снизил. Вы что, крестьян на фураж перевели?

Аждахаевец улыбнулся и пожал плечом.

А то, что мы благодаря вашему району недобираем двести тысяч тонн твердой пшеницы к плану, продолжил Мухутдинов, – это как?

А никак, спокойно ответил аждахаевец. Твердость, вы знаете, спорной была. И потом, нам что нужно – денег заработать, людей прокормить или бумажкой пустой помахать?

Аудитория вымерла снова, а местами даже истлела.

Спасибо, молодой человек, ласково сказал Мухутдинов. На этом, пожалуй, объявим перерыв. Вас, молодой человек, не задерживаем. Можете возвращаться домой. Альберту Гимаевичу, как всегда, привет пламенный. Скоро, Alla birsä[4], увидимся.

– Такой скандал, Денис, уже не скрыть. Утечка не сегодня, так завтра пойдет. А там и до Нижнего с Москвой докатится. Вопросы возникнут. И у нас должны быть ответы наготове. Верные и единственно возможные. Я уж не говорю про то, что Мухутдинов может завтра в Аждахаево нагрянуть, чтобы с Насырова голову снять.

– Может, конечно, – задумчиво сказал Денис. – А может и выждать недельку. Чтобы Насыров попугался. Хотя он, похоже, страх на фиг вообще потерял.

– Во-во. Не понимаю я, Денис. Когда человек так себя ведет – он или дурак, или у него крыша не любить какая крутая. Ну, ты помнишь Галиуллина.

Денис помнил. Галиуллин был казанским вице-мэром, которому ГФИ интереса ради сообщил, что его кандидатура вошла в утвержденный Москвой короткий список кадрового резерва. Галиуллин обрадовался настолько, что уже через пару недель его имя пришлось вносить в другой, черный список.

– Так ведь нет у него никакой крыши! – воскликнул ГФИ.

– А может, действительно болеет? – предположил Денис.

– А может, умер, а подчиненные скрывают. А может, ваххабитом стал и оружие скупает. А может, в законники коронован и теперь по понятиям живет. Все может быть. Вот ты и выяснишь. Езжай прямо сейчас. Деньги у Нины возьми, по возвращении оформишь. В пятницу жду. Лучше раньше, но сильно не торопись. Счастливо.

Главный технолог

Райцентр Аждахаево был откровенно богатым, но каким-то заброшенным – как Сургут или Шарджа, в окрестностях которых внезапно и навсегда, в середине финансового года, высохла вся нефть. Или как элитный жилой комплекс, почти достроенный к тому моменту, как генподрядчик сбежал с деньгами.