Всё красное. Проклятое наследство

Оставив кофейник, из которого она уже начала разливать кофе, Алиция бросилась к письменному столу и принялась рыться в бумагах. Я взяла кофейник и закончила начатое ею дело.

– Нет, я просто обязана его найти! – выкрикивала Алиция. – Из вас никто не заметил, куда я его сунула? А может, это вы сами его переложили в другое место?

Мы молча смотрели на нее. Первой не выдержала я:

– Похоже, теперь тебе придется искать два письма. Давай, настройся на поиски теткиного, может, попадется как раз Эдиково, ведь человеку всегда попадается не то, что он ищет.

– Тогда лучше искать вообще что-нибудь другое, – предложил Павел. – Например, ошейник.

– Но у меня никогда не было собаки!

– Тем лучше, значит, будем искать долго и найдем множество всяких вещей.

Поверхностные поиски ни к чему не привели, теткино письмо как сквозь землю провалилось. Алиция решила махнуть на него рукой и отправилась спать, предварительно выдав распоряжения на завтра: Зосе взять на себя обязанности хозяйки по отношению к Владе и Марианне, нам с Павлом – закупить продукты, а потом заняться могильниками в саду и по мере возможности сровнять их с землей, чтобы они не попались на глаза тете.

Не желая беспокоить гостей, я пробралась к себе в мастерскую кружным путем через сад и затем этим же кружным путем совершила несколько рейсов в ванную и обратно. Путь был и в самом деле очень кружным, ибо из осторожности мы решили запереть двери на террасу, и мне пришлось пользоваться дверью у калитки по другую сторону дома. При этом каждый раз приходилось таскать с собой ключ от двери, а его очень легко было выронить, и приходилось заставлять себя помнить о том, чтобы не выронить. Убийцы я почему-то совсем не боялась, даже удивительно.

Утром мы позволили себе немного поспать, только Алиция поднялась пораньше, чтобы ехать на работу, и опоздала всего на два поезда, то есть на каких-то сорок минут. Напившись чаю, я прихватила пилу и топор и вышла в сад. Зося использовала Павла на подсобной работе в кухне, Владя и Марианна еще спали.

Утро было чудесное. Солнце заливало ласковыми лучами прелестный спокойный домик, террасу и яркие астры перед ней. Не верилось, что в этом мирном уголке совершались кровавые злодеяния. Занимаясь своей работой – распиливанием и рубкой сучьев, я уже стала сомневаться, действительно ли видела собственными глазами на этой солнечной террасе убитого Эдика, а в этом прелестном домике лично обнаружила отравленного Казика в состоянии, вызывающем ужас. Да полно, было ли это? Может, просто привиделся страшный сон? Но, выходит, он привиделся всем…

Покончив с самыми толстыми сучьями, я решила передохнуть. Войдя через стеклянную дверь к себе в мастерскую, взяла кошелек и отправилась в магазин за сигаретами. Вернувшись из магазина, я поднялась на террасу, чтобы оставить там сигареты и спички, – в саду было сыровато.

Дверь в комнату была распахнута. То, что я там узрела, никак не соответствовало мирному солнечному утру.

Зося рыдала навзрыд на груди смущенного и даже встревоженного этим Павла. Я подумала – есть все-таки хоть какая-то польза от взрослых сыновей. Наверное, Зося решила выплакать на груди Павла напряжение последних дней. Но тут до меня дошел смысл ее спазматических возгласов:

– Трупы! Опять трупы! Владя и Марианна! Я больше не могу! Я этого не вынесу! Я хочу домой!

Павел пытался ее успокоить и растолковывал, как ребенку:

– Домой нам сейчас нельзя, ну как ты не понимаешь? Если мы вдруг уедем, а трупов больше не будет, то подумают на нас – вот, они уехали и убийства прекратились. Разве можно так рисковать?

– О чем вы? – спросила я, чувствуя нарастающий ужас. – Что случилось?

– Владя и Марианна! Оба мертвы! И я это обнаружила!

Я почувствовала, что вот-вот упаду.

– Как это? Как мертвы?

– Совсем!

– Да я не о том, ясно, что не наполовину. Но почему? От чего они погибли?

– Не знаю! Непонятно от чего! Никаких следов нет! Ничего нет!

– Ну, трупы все-таки есть, – желая утешить мать, немного невпопад поправил ее Павел.

Зося отпрянула от сына, теперь ее гнев обрушился на ни в чем не повинного парня:

– Ну и дети пошли, ничего святого для них нет! Их ничто не волнует! Сгинь с глаз моих!

– Хорошо, сгинуть я могу, но ты останешься без носового платка.

– Так давай сюда платок и проваливай!

– Поступайте, как знаете, – сказал обиженный Павел.

Зося вырвала у него из рук носовой платок и завела свое:

– Оба мертвы! Я пришла разбудить их на завтрак, а они мертвы! Езус-Мария, что теперь?

– Теперь я сгину с твоих глаз, – заявил оскорбленный в своих лучших чувствах Павел и с достоинством удалился на террасу, где, немного поколебавшись и, видимо, решив, что отдалился недостаточно, спустился по ступенькам в сад.

Набравшись мужества, я подошла к дверям роковой комнаты и заглянула в нее. Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться: Владя и Марианна мертвы.

– Оба сразу! Какое счастье, что они не оставили сиротами пятерых малых деток! – произнесла я первое, что пришло мне в голову. – Проклятие тяготеет над этим домом, не иначе! Ты проверила, они действительно мертвы?

Зося перестала сморкаться: