Всё красное

– Не моя афера, – повторил он. – Истинно глаголю: моя афера есть убивство. Сия афера имея бысть для моих колегов такожде приятелев. Два лета вспять изловили еси человек зело нехорош исполняху подлая работа для краев заморских. Его же должно во смирение привесть паки заключати под стража. Вотще! Во оноже время человек сей утекаху прочь…

Прервав свой рассказ, господин Мульдгорд с сомнением посмотрел на нас. Мы слушали, затаив дыхание.

– Тайна сия велика есть, – предупредил нас полицейский.

Мы хором заверили его, что никому не скажем. Немного успокоившись, он продолжал:

– Подлая работа. Наркомания. Для бизнесмены в Грецыя.

Алиция лучше нас разбиралась в актуальных больных проблемах Скандинавии, поэтому первая поняла полицейского:

– Международная контрабанда наркотиков!

Герр Мульдгорд энергично несколько раз кивнул головой, подтверждая ее догадку, и продолжал:

– Человек сей бысть особа вельми важная. Он есть. Он имея помощь наша отчизна. Помощь сия велика есть, особа сия есть неведома. Полиция имея информация о великая любовь сей человек и сия особа…

– Ну, значит, это не Анита! – сделала вывод потрясенная Алиция. – Если большая любовь, значит, Эва!

Взяв в руки фотографии с Эвой и лошадьми, герр Мульдгорд еще раз вдумчиво их изучил, после чего просмотрел пленку и перечитал письмо Эдика.

– Послушайте, – спохватилась я. – Это снято в день рождения короля? Ты точно помнишь, короля, а не королевы?

Алиция засомневалась:

– Я думала, короля, а вот теперь и не знаю… «Ее день рождения». А ну-ка, покажите карточку, какое там время года?

Внимательно изучив фотографию, мы вместе с полицейским пришли к выводу, что снято весной. Насколько можно было судить по попавшим в объектив веткам деревьев – весна, а значит, день рождения королевы!

Полицейский для верности решил сделать несколько увеличенных фотографий, но тут же нас разочаровал:

– Увы! Джузеппе Грассани не есть сей человек. Приятели мои обозрели его.

Сложив аккуратно фотографии, пленку и Эдиково письмо и тыча в них перстом, он продолжал:

– Аз воздвигнул причина для подозрения, зело малая причина. Полицыя не имея присно истинные доводы. Приятели мои ведати особа убивец, аз ведаю такоже.

Мы не задохнулись лишь потому, что не были уверены, правильно ли поняли полицейского.

– Что вы сказали? – невежливо переспросила я. – Вы знаете, кто убийца?

Полицейский вежливо подтвердил:

– Воистину аз ведаю. Такоже полицыя датская. Увы, особа сия есть зело мало знатная…

Мы были возмущены. С каких это пор преступником должна быть непременно аристократическая оба? Мало знатная для них, видите ли… А то, что эта особа пыталась прикончить восемь человек…

– Девять! – поправил нас Павел.

– …девять человек! Это для них не имеет значения? Сколько же надо иметь на своем счету жертв, чтобы датская «полицыя» соизволила заинтересоваться особой преступника? Девяносто?

– Пошто девяносто? – удивился господин Мульдгорд. – Токмо пятьдесят восемь. Особа ведаем, довод не имеем.

Мы были поражены:

– Откуда же пятьдесят восемь?

Видя, что проговорился, полицейский перестал темнить и счел нужным немного приоткрыть служебную тайну. Из его пояснений мы поняли: полиция должна обезвредить преступную группу – таинственную особу и черного парня. Сделать это можно, лишь заполучив бесспорные доказательства их преступного сотрудничества. Преступник вычислен полицией методом дедукции, то есть чисто теоретически, на основе косвенных улик. Эти улики свидетельствуют о том, что девять жертв в Аллероде и десятая на автостраде для преступника – тьфу, семечки, ибо на его счету как минимум пятьдесят восемь преступных акций. А доказать невозможно. И невозможно предпринять решительные действия, хотя время не терпит. А таинственная особа не столь мало знатная, сколь мало значима для полиции.

– Пани, – господин Мульдгорд указал пальцем на Алицию, – зело велика информацыя имея анебо вещь. Память ваша воистину кладезь бесценный. Явите нам память вашу!

Относительно Алициной памяти мы бы многое могли порассказать полицейскому, да только вряд ли ему это пригодится. Сообщение полицейского до такой степени заморочило нам головы, что мы даже не спросили, кто же убийца, раз уж ему это известно.

Общие чувства выразила Зося:

– Ум за разум заходит! Я не знаю, что они знают, но раз у них доказательств нету, значит, знают они то же самое, что и мы! И опять двадцать пять – Анита и Эва, Эва и Анита! Неужели нельзя выбрать одну из них?

– Такова есть цель и пожелание, – ответствовал герр Мульдгорд, подтверждая тем самым Зосину правоту.

– А нельзя ли к этой цели добраться через того черного парня? – спросила я.

– Так ведь неизвестно даже, тот ли это парень, который встречался с Эдиком в Варшаве. Ведь Павел его не опознал!

– Интересно, как я мог его опознать, если его тут нет? – возмутился Павел. – А я опознал бы даже на фотографии. Морда у него такая, заметная…

Герр Мульдгорд тяжко вздохнул.

– Увы! Полицыя не иметь добрые фотография, иметь зело подлые. Добрый фотография бысть похищен тайно.

Алиция попыталась утешить полицейского: