Всё могут короли. Одним росчерком пера. Пять слов на букву "л"

Два года папа мне снился каждую ночь. И только когда он начал в снах сердиться на меня, я пошла к знакомой-экстрасенсу, и она меня отругала, что держу папину душу на земле, не даю ей идти своим путём. Она же подсказала мне и обряд как проститься с папой. Не так давно мы разговорились с мамой, и выяснилось, что маме тоже в течение первых двух лет он снился еженощно. А потом сны стали реже… У нас в семье не принято делиться друг с другом болячками или неприятностями. Радуемся мы все вместе, а вот с горем справляемся в одиночку. Поэтому и не знали, что держим папу канатами своей любви и боли, не даём улететь…

Дальше особо рассказывать нечего. Жизнь как-то устаканилась. Мы с мамой к ней приспособились. Оля росла. Как-то резко возмужал брат: после ухода папы он стал очень внимателен к маме и снисходителен ко мне. Когда я очнулась от всех этих несчастий, то поняла, что мой короткий женский век уже закончился. О замужестве уже не мечтала, более того, я его уже не хотела. Но любви, конечно же, хотелось. Были у меня два коротеньких романа: оба около двух лет и оба проходили по одному и тому же сценарию. Я отвечала на ухаживания мужчины, начинался бурный роман с цветами, подарками, походами на концерты и в рестораны. Моё чувство к мужчине росло, углублялось, хотелось постоянно быть рядом, а его чувства ко мне постепенно остывали… Встречи два раза в неделю переходили в один раз, потом раз в две недели, прекращались совместные вылазки, не говоря уже о подарках, а потом и цветах… Когда-то ежедневные звонки становились всё реже и реже. Наконец, у меня взыгрывала гордость, и я сама рвала отношения… Мужчины недоумевали: ведь им просто было некогда встретиться или некогда позвонить, и вообще – я слишком требовательна… А потом всегда находился «доброжелатель» из наших общих знакомых, который передавал мне их версию: я хотела за них замуж, а они ещё не были готовы… Мне это надоело, и теперь всех мужчин, которые обращают на меня внимание, я либо быстренько перевожу в разряд друзей, либо окатываю таким холодом, что у них сразу пропадает желание за мной ухаживать… Вот, собственно, и вся история моего одиночества… Какой-то для меня роковой срок получается – два года. Я так концентрировано никому о своей жизни не рассказывала, поэтому только сейчас обратила на это внимание… Мне кажется, что после моего рассказа, Вы должны сбежать от меня не оглядываясь…

– Наоборот, Танья, я ещё больше понимаю, что мы с Вами должны пожениться. Мне кажется, что Вы поставили себе неправильные цели: мужчины остро чувствуют разницу между теми женщинами, с которыми они могут быть только любовниками, и теми, кто должен быть и любовницей, и другом, и матерью его детей, одним словом – женой. И Вы именно такая женщина. И это не Ваши мужчины, а Вы не были готовы вступить с ними в брак, а хотели остановиться на первом периоде отношений, не хотели идти дальше.

– Может быть, может быть… Я как-то не смотрела на это под таким углом зрения…

– Именно такой женщиной была Д. И именно поэтому я отпустил её, когда понял, что не могу иметь детей.

– Но ведь можно было усыновить кого-нибудь?

– В моём случае это было не возможно. Создавался бы прецедент с престолонаследием, не оговоренный в Конституции, а это тянуло за собой проведение референдума…

– Всё-таки я боюсь этих моих двухлетних кризисов…

– Меня не пугают никакие сроки: я просто буду знать, что через два года Вы будете любить меня так же сильно, как и я Вас. Сейчас мне достаточно Вашей доброжелательности и уважения ко мне. Всё, о чём я прошу Вас сейчас, это не отвергать моего предложения, а продолжить наше общение и после этого отпуска.

– Фредерик, я не очень понимаю, как возможно такое общение? Телефон? Скайп? Как? Вы – король, у Вас куча обязанностей. Я простая служащая из России. У нас с Вами нет ничего общего…

– А горные лыжи? Чем не основа для брака?

– Вы шутите, Фредерик!

– Я уже всё продумал: первое время мы можем общаться по скайпу, а пока мой секретарь займётся многолетней визой для Вас. Не позже, чем через месяц мы начнём встречаться в любой стране Европы так часто, как сможете Вы, Танья. Что касается того, что я король – я ведь Вам рассказывал про ситуацию в моей стране. И самый лучший выход из создавшегося положения – это моё отречение от престола. К чему длить агонию? Я сторонник быстрых решений, как правило, они самые эффективные. И замуж Вы будете выходить не за короля, а просто за пенсионера из Х.

– Всё равно это звучит как-то фантастически, а с другой стороны – вроде и осуществимо…

– Это – «да»?

– Да, давайте попробуем.

Фредерик наклонился, поднёс руку Татьяны к губам и нежно поцеловал сначала верх, а потом, перевернув, ладошку.

И опять они шли, взявшись за руки, по ночному городку. Оба молчали… И так было слишком много сказано в эти дни, проинспектированы две жизни, две судьбы, вскрыты старые раны, чтобы начать новую главу их совместной (как был уверен Фредерик и о чём несмело начала задумываться Татьяна) жизни в чистого листа.