Всё на свете, кроме шила и гвоздя. Воспоминания о Викторе Платоновиче Некрасове. Киев – Париж. 1972–87 гг.

Кроме водочной оды в новую книжку были внесены главы о превратностях писательской жизни в Союзе, о слежке и обыске, о новой парижской жизни, о разлуке и обиде…

Но пока Виктор Платонович собирался, настраивался и дописывал, Гастон Галлимар тяжело заболел и от дел отошел. А вскоре и вовсе умер. Наследники же больше об издании «Зеваки» не заговаривали.

Книгу предложили в издательство Seuil, потом в Presses de la Ске, но и там гонорар не понравился литературному агенту Некрасова Борису Гофману. В конце концов остановились на издательстве Julliard – там заплатили девяносто тысяч франков. Сумма по тем временам значительная, хотя совсем не выходящая из ряда вон.

Говоря более или менее по-русски, Боря Гофман был незаменимым компаньоном для сидения в рабочее время в кафе. Но к труду его душа никоим образом не лежала. По советским меркам назвали бы его пустомелей и лентяем.

Его старший брат Жора, такой же общительный, но более серьёзный человек, собственно, и вёл все дела, хотя тоже себя не перетруждал, сберегая силы для любимого занятия – пилотирования своего самолёта. После многолетних обещаний Жора взял-таки Вику в полёт и покружил над окрестностями Парижа, доставив В.П. дикое удовольствие, хотя аэрофотографии получились из рук вон плохо…

Первое время Некрасов часто заходил к братьям в адвокатскую контору на бульваре Сен-Мишель потрепаться или узнать новости. Боря был малый весёлый, оказывал В.П. мелкие услуги, подвозил на машине или советовал, как писать деловые письма. Но потом как-то скис, стал абсолютно необязательным. Некрасов всё больше и больше злился на его наплевательское отношение к его просьбам. Их приятельские отношения, в общем, сошли на нет.

Получив аванс за «Зеваку», Вика незамедлительно начал его просаживать – двинул летом 1976 года в Испанию.

Там в большом, окружённом оливами доме его ждала Жанна Павлович – бывшая киевлянка, врач, старая приятельница. Она много помогала нашим в первые парижские годы, да и потом не обходила вниманием.

Красивая женщина, с прекрасным, на удивление, характером, мило рассеянная в обычной жизни, но деловая при необходимости, Жанна была знаменита тем, что муж её вывез во Францию из Чехословакии в багажнике лимузина, без бумаг, денег и вещей. Так она очутилась в Париже.

Жанна, кстати, возвращаясь из Москвы, не побоялась привезти оставленную нами у Раисы Исаевны Линцер папку с некрасовскими рисунками, пару рукописей и бриллиантовое колечко Милы.

Идиллия с Натали Саррот

«Помещение моё, – пишет мне Виктор Платонович из Испании, – то ли сарай, то ли конюшня, но оно превосходное. Кресло у окна с видом на дальнее море. Под окном платан, на котором с шести утра орут птицы – будят. В Каталонию влюбился. Что-то крымское, коктебельское…»

Жили они в доме у знаменитого скульптора Фенозы, знакомого Нелли Курно, Жанниной подруги.

Письмо от 20 июля 1976 года: