Всё начинается со лжи

— Что? Изнасиловал её? А я тебе что говорил, — промокнув салфеткой губы, пожал он плечами и протянул мне руку. — Пойдём, потанцуем, красавица моя. Пусть наше фото тоже твитнут все, кому не лень. Пусть Юлькин «миллион» позлорадствует. И пусть это фото разместят завтра во всех таблоидах. Ты — моя. И пусть весь мир об этом знает.

Глава 38. Павел

— Паш, а что она сделала прошлый раз? — всё ещё волновалась моя Элька, глядя как сладкая парочка, Юлька с Алескеровым, откровенно сосутся на танцполе, устроенном возле бассейна.

Обязательная программа для молодожёнов наконец-то закончилась. Они оттанцевали свой поставленный хореографом танец, Лиза переоделась раз третий или пятый, и теперь веселье началось для гостей.

— Ты о каком прошлом разе? — развалившись в плетёном кресле, я мусолил сигару, а Эльвира так и ходила с бокалом шампанского и никак не могла его допить.

— Четыре года назад, — поставила она фужер на широкий подлокотник. — Ты же тогда он неё ушёл?

— Да, было дело, — улыбнулся я, глядя на неё. — Приехал из Сочи, места себе не находил. И ушёл.

— А она?

— Ну-у-у, слегка вот так же позакатывала мне истерики. Столь же безобразные, сколь и бесполезные, — и я, конечно, сильно смягчил про «слегка». — А потом нашла себе какого-то придурка. Одного красноярского предпринимателя, типа эко-фермера. Мужик вроде как не старый, за сорок, и вроде как просто сильно верующий, ничего криминального, — выпустил я дым в сторону, чтобы его не сносило на Эльвиру. — Юлька вроде как тоже приобщилась. К вере. Пашутин даже обрадовался. Ему все эти платки, юбки в пол, молитвы, что она целыми днями нашёптывала, показались исцелением для неё, терапией.

— Но всё оказалось вроде как не так просто? — улыбнулась Эльвира.

— Конечно, — кивнул я. — Честно говоря, не знаю по каким объявлениям она находит таких придурков, но у него оказалось своя секта, какая-то псевдохристианская. Селение в Сибири, в тайге, хрен найдёшь где, чуть ли не частоколом огороженное. Хотя почему чуть, огороженное, своими глазами видел. Не знаю людей он там насильно держал или просто хорошо мозги им промывали, но наказывали за непослушание там жестоко. И били, и цепями приковывали, и собаками травили, если сбегали, и голодом тоже морили.

— Это в наше время? — ужаснулась она.

 — Да, моя родная. А я уже ничему не удивляюсь. Глава той общины, он же мессия, или как он там себя называл, каким помазанником божьим, не гнушался ничем. Каждую новую прихожанку лично посвящал, — сделал я неприличный жест, но мог бы и не показывать, Эливира и так понимающе кивнула, нетрудно понять, что это было за «посвящение». — Возможно, большинство из них за этим и шли. Мне кажется, во всех сектах всё крутится вокруг одного и того же места, и все эти «мессии» как и маньяки, зациклены на каких-то детских психотравмах. Этого, возможно, били. Или насиловали. Не знаю. Он за непослушание своих адепток лично бил плетьми. Но это уже потом, когда их в «острог» увозили. Сначала, конечно, всё красиво, прилично, строго, набожно. И самое отвратительное, ведь тянулись к нему женщины, что действительно пережили какое-то горе, беду, потрясение. Доверяли ему, верили в исцеление души. А по сути попадали в рабство.

— И какой был подвох в этой истории? — тяжело вздохнула она. — Ты же сказал, что у неё всё всегда не так, как кажется, — снова покосилась она на Юльку, что Алескеров усадил за столик неподалёку. И они так громко смеялись, не обращая ни на кого внимания, так преданно заглядывали друг другу в глаза, словно это была их свадьба. Правда, так и хотелось добавить: собачья.

— Бро, что происходит? — не успел я закончить историю. Рядом плюхнулась в кресло Лиза. — Я чего-то не понимаю, или это именно то, о чём я думаю?

— Не знаю, Лизавета, о чём ты думаешь, — затянулся я почти потухшей сигарой, заставляя её разгореться с новой силой. Зачем я вообще курю? Никакого удовольствия. Во рту горечь. В ушах шум. Разве что руки занять. — Но, если они тебя раздражают, ты же знаешь, что с этим делать. Ты вроде говорила она не приглашена? Уверен, она приехала не с отцом.

— Насколько я поняла, её пригласил Алескеров, у него приглашение на двоих. А Пашутин, да, приехал с новой беременной подружкой. Сказал, что буквально нас поздравить. А я думаю представить эту Ксению, зафиксировать отцу Амина почтение и, если бы она не захотела пѝсать, простите, — сжала она руку мужа, который почти сразу пришёл за ней, — то так и уехал бы тихо и мирно. Пап, тебе не кажется, что он как-то сдал? — чуть повысила Лиза голос, потому что отец только что закончил говорить по телефону и встал возле Эльвиры.

— Мне он сказал, что ещё с утра был в больнице.

— Видимо, решил, что это неплохой повод объявить о своей подружке, наследнике и свадьбе, — пожал я плечами. — Или подружка настояла.

— Так это и есть то, о чём ты меня предупреждал? — почесал отец затылок, можно, сказать, не столько с досадой, сколько с недоумением. От Пашутина такого он явно не ожидал.