«Всё не так, ребята…» Владимир Высоцкий в воспоминаниях друзей и коллег

Сегодня, когда можно снять фильм камерой с кулак и записать музыку на флешку с мизинец, тогдашняя тяжеловесность техники позабыта и непонятна. Но тогда бобина с пленкой на десять минут звука – это был круг в жестяной коробке, каких в руках можно было поднять 4–5, не больше. Изображение снимали, проявляли и печатали негатив по отдельности, а потом соединяли с пленкой звука. Сделать что-либо, минуя контроль, было почти невозможно. Кто-то прятал запрещенный материал до поры, но уже после того, как фильм с разрешением был снят и смонтирован.

Короче, фильм остался без двух важных песен. Еще до массового проката, по первым показам, стало ясно, что у зрителей он будет иметь успех. Только мы знали, что отсутствие песен ослабило эмоциональное впечатление. Драмы из этого никто не делал. У Высоцкого каждый спектакль в театре завершался аплодисментами и благодарностью зрителей. Стратегия его действий укладывалась в лаконичную форму: «Дать жизнь песням». Кино могло быть частью этого. А могло и не быть. Он никак не высказывался по поводу изменений фильма. Но к нам домой уже не заходил. Весной он съездил в Прибалтику, и когда вернулся, мы поговорили.

В последнее лето своей жизни он собирался снимать фильм как режиссер. На Одесской киностудии была возможность снять фильм по повести «Зеленый фургон», фильм типа вестерн-боевик. Мы пересеклись как-то утром во дворе дома, выходя из своих подъездов. Он спросил: «Не посмотришь мои раскадровки к фильму?» Я понял это как то, что огорчение из-за песен в фильме утихло или завалено другими заботами. Конечно, я был готов обсуждать что надо. Режиссура в кино была его серьезным намерением. Сценарии он писал давно, показывал их друзьям – Дунскому и Фриду, – и они оценили его первые опыты как очень серьезную заявку на будущее. Был у него и успешный практический опыт.

Планы были большие, хватило бы на две жизни. В предыдущие годы вся жизнь и работа Высоцкого опирались на то, что у него железное здоровье, сухощавое, мускулистое тело, как у хоккеиста, выдерживало любые нагрузки и напряжения.

Единый образ Высоцкого в те годы складывался из многих частей. Это теперь остались только песни. Их хватает, чтобы он остался первым в мире поэзии. А тогда были мощные прорывы: Брехт в Театре на Таганке и Высоцкий в роли Галилея. Шекспир и Высоцкий в роли бунтаря Гамлета. И миллионы, счет шел на миллионы магнитофонных бобин, на которых страдали, бились и побеждали сотни актеров театра одного актера – Высоцкого.

Высоцкий был готов принять участие в любом эксперименте. Кино тогда стало пробовать какие-то связи с театральными принципами. Ролан Быков в фильме «Айболит-66» то и дело переносил сценическую площадку детского театра в мир кино. Сейчас видно, что это был тупиковый путь. Кино пошло путем, в котором самыми принципиальными стали эксперименты Алексея Германа.

Но Высоцкий охотно пробовал себя в эксперименте театрализованной комедии Юнгвальд-Хилькевича «Опасные гастроли».

Самым негативным фактом была наша тогдашняя оторванность от любого европейского и тем более американского кинематографа.

Всюду, где звучали песни Высоцкого, он был не просто популярен, а обожаем. Во-первых, это была Польша. Для польского арт-мира Высоцкий был суперзвездой. Его любили, с ним дружили, его песни пели. В Болгарии театральный мир был пожиже, но Высоцкий и Окуджава были первыми.

На ведущих фестивалях в Каннах и Венеции фильмы из Советского Союза начали удивлять. «Летят журавли», «Баллада о солдате» – это был прорыв. Но за ним не следовала команда молодого кино, которая уже была. Ей придавливали горло. Фильмы шли на полку, режиссеры застревали на полдороге.

Театр на Таганке шел впереди с большим отрывом. Актуальный, новаторский, социально активный, любимый всеми (даже теми, кто его гноил).

И Высоцкий был в центре рядом с Юрием Петровичем Любимовым. Это была его главная жизнь.

Казалось, ничто не остановит, не прервет это движение творческого духа в стальном теле. Только оно было не стальное.

2016

Петр ТОДОРОВСКИЙ [44] Как я подыгрывал Высоцкому

Я не могу сказать, что мы с Володей очень крепко дружили, но было несколько замечательных встреч.

Михаил Швейцер снимал в Одессе «Золотого теленка». Мало кто знает, что в этом фильме у него играл Марлен Хуциев, потом этот эпизод вырезали. И вот собралась компания, в том числе Володя Высоцкий. Мы жили на третьем этаже в Доме работников искусства – вместе с киношниками, артистами оперы, филармонии… И при распахнутой настежь балконной двери поет Володя Высоцкий. Уже двенадцать ночи, уже половина первого… Дворничиха кричит: «Прекратите! Я сейчас милицию вызову! Вы спать не даете!» И действительно, в час ночи явился участковый, молодой парень. Зашел он в комнату такой грозный-грозный – и вдруг увидел Высоцкого. Улыбнулся и говорит: «Ребята, а можно я с вами посижу?» Вся строгость улетучилась…