Всё нормально на Кубани в конце восьмидесятых

— Андж, ты как жив? — спросила Мадонна, стаскивая с головы строительную каску, заменявшую ей шлем.

— Да нормально Маш, в больничке был, переломов нет, лечение назначили, а вы чего?

— У меня отгулы, у Веры тоже, машинку и нитки мы привезли с собой, так, что будем шить, на море делать нефиг там все отдыхающими забито, да и подработать не помешает. По проценту в силе?

— А ну да! Я просто не думал, что так скоро. А вот эта Вера она ээ…

— Подружайка моя швея — раскройщица, я с ней свой процент поделю, она от своего смоталась на день он там, в запой ушёл. Чо бабе по подругам прятаться, найдет же колдырь грёбанный, а тут пусть с пользой время проведет!

Машка развила бурную деятельность, заставила Витька перетащить из коляски швейную машинку и еще какие-то коробки, и пакеты в летницу. Витек попрощался и довольный свинтил в город.

Машка и её подружка оборудовали швейное место, подключили машинку, заставили меня притащить из дома переносную лампу для дополнительного света. Решили начать с женской «Снежинки». Что-то трещали между собой, тыкали в журнал, Вера, которую я хотел сперва называть по имени отчеству, начала что-то черкать в тетрадке. Брюки они перешили вообще под женский вариант, раскроили из обрезков, нарастили пояс, настрочили в него резинок. Что-то заузили, что-то отпороли.

Причем работали быстро и слаженно, ножницы так и мелькали. Я, вздохнув, и переживая, о том, как бы не появился дед, начал чистить картошку на жареху.

Когда приехал Воробей и привез лекарства, комплект «Снежинка» был уже полностью готов. Машка, облачившись в костюмчик, прохаживалась перед большим зеркалом, притащенным из дома.

Воробей, приглашенный в летницу, открыл рот:

— Ого вот фирмА, сразу видно, в Краснодаре таких не видел!

Мадонна, кокетливо ухмыльнулась и вытолкала Воробья взашей.

— Андж, бля если такие мужские будут, я возьму, — затараторил он мне, — бабло есть если чо!

Я пообещал «достать» Воробью комплект, пошёл дожаривать картоху и резать салат из огурцов и помидоров.

С мужскими комплектами швеи управлялись намного быстрее. Зауживали по лекалу, быстро встрачивали замки. Поужинали, я налил подружкам по пятьдесят грамм «от усталости» и снова принялись за работу. Дамы работали как заведенные всю ночь.

Меня научили при помощи нехитрого приспособления из картонки маленьких тисков, клепать пуговки и заклепки. Работали всю ночь. Девчата, изредка употребляли сэма, запивая его кофе, выходили покурить на улицу, я пил просто кофе и клепал пуговки с заклепками. Закончили часов в девять утра.

Швеи-мотористки, пошли в летний душ, я разогрел оставшуюся картошку на завтрак и принялся убираться.

Дамочки, ополоснувшись и поклевав картохи сказали, что работа еще не окончена. У Веры Анатольевны (хотя она упорно просила называть её по имени) на работе в столе лежала куча бирок, споротых с индийских рабочих халатов. Она работала в мастерской — швейке при заводе. В лабораторию поступили рабочие халаты и по каким-то там правилам, от них надо было отпороть все бирки и срезать карманы. Эти самые бирки были на английском и вполне могли улучшить имидж «варенок».

Вера позвонила себе на работу, попросила передать бирочный пакет Машкиному Витьку. Тому задачу поставили через третьи руки, дозвонившись до проходной.

Дамочки, упали на мой диван и, накрывшись простыней дружно захрапели. Я поплелся на свою раскладушку и тоже провалился в сон. Мне приснился дед, который веником выгонял из летницы швей и матерился на польском. Я в ужасе проснулся. Сходил перессать заодно заглянул в летницу. Девчата дружно храпели, Тихон, устроившись у них в ногах, вторил им урчанием.

Проспали аж до пяти часов вечера. Клиенты меня не беспокоили, дед не приехал, ему, как оказалась совсем не до меня. Куча аварий на производстве, какие-то комиссии и прочее.

Приехал Витёк привез бирки, поболтал с Машкой и укатил по своим делам. Пока швеи пришивали бирки, я занялся «Снежинкой». Наковырял камушков из заколок. Попробовал на одном из лоскутков приклеить.

Держится, но можно укрепить. Я подложил под ткань полиэтилен в месте крепления стекляшки и прогладил утюгом. Вот уже лучше! Вера, заметив мои эксперименты, села рядышком посмотрела, потом выдала:

— Нет, малыш всё не то и все не так! Отвалится при первой стирке. Надо по-другому делать. Она выбрала из обрезков лоскуты по длине рукава, сложила его вдоль пополам, ловко прострочила.

— Вот клей сюда свои брыльянты а отсюда пропаяй полиэтиленом! Да лей клея не бойся.

Я сделал, всё, что она просила. Потом Вера просто сострочила края лоскута.

— Эээ, так блестяшки внутри остались! — не понял я.

— Вот лезвочкой надрезай, а концы надрезов лохмать шилом, — приказала она.

Ну ладно! Делов то. Хотя морока оказалась еще та. А ведь действительно хорошо! Блестяшки выглядывали из лохмушек и держались весьма крепко. Вера тут же двойным швом пристрочила получившиеся шнурки к рукавам.

Вот это дело! Красота! Всё-таки профильное образование отличная штука!