Всё о Ниро Вульфе. Том 1

Я последовал за ним к лифту. Если бы шефу пришлось ходить пешком вверх и вниз, он давно плюнул бы на свои орхидеи, подумал я.

Он сразу же начал задавать вопросы Анне. И делал это мастерски. Пять лет назад я не смог бы оценить этого, настолько всё было гениально просто. Но если в этой девушке хоть что-то было, если она что-то знала или забыла — какую-то деталь, слово, или реакцию, или любой намёк, способный помочь нам, — Вулф не дал бы этому ускользнуть от его внимания. Он беседовал с ней без малого пять часов. Его интересовало всё о Карло Маттеи — его голос, привычки, одежда, еда, характер, манеры за столом, отношения с сестрой, с миссис Риччи и с ней, Анной, со всеми, с кем Анна когда-либо его видела. Он расспрашивал о миссис Риччи, о её жильцах за последние два года, о соседях и даже торговцах, доставлявших ей продукты на дом. И всё это он делал не спеша, спокойно и обстоятельно, стараясь не утомлять Анну. Он говорил с ней совсем не так, как с юным Лоном Грэйвсом, которого почти довёл до истерики в первые же два часа.

Мне показалось, что и добился он от неё всего ничего — признания, что во вторник утром она кое-что унесла из комнаты Маттеи. Сущий пустяк, всего лишь пару наклеек на чемоданы, которые выдаются в кассах каждому, кто приобретает билет на пароход, два небольших кусочка яркой цветной бумаги, лежавшие в ящике бюро в комнате мистера Маттеи, — наклейки с названиями пароходов: «Лючия» и «Флоренция». Порывшись в газетах, я узнал, что «Лючия» отплыла из Нью-Йорка восемнадцатого мая, а «Флоренция» — третьего июня. Значит, Маттеи дважды намеревался уехать в Италию и каждый раз почему-то откладывал. Анна взяла наклейки потому, что они понравились ей своей пестротой и она решила украсить ими картонку, где хранила своё бельё.

Во время ужина, который происходил на кухне, Вулф оставил Анну в покое и разговаривал только со мной и главным образом о вкусовых качествах пива. Но когда Фриц подал кофе, он предложил вернуться в кабинет и снова перешёл к делу. Он то возвращался назад, то вдруг уходил в сторону, то отступал, то бросался вперёд или внезапно прибегал к обходному манёвру. А то вдруг отвлекался на какие-то пустяки, не имеющие никакого отношения к главной теме разговора. Любой, кто не знал, что в последнюю минуту он, как фокусник, способен извлечь кролика из пустого цилиндра, нашёл бы его поведение странным и счёл бы его просто свихнувшимся. К одиннадцати часам я уже выдохся, мучительно зевал, готовый признать себя побеждённым, и с отчаянием смотрел на шефа, не выказывавшего ни разочарования, ни нетерпения.

И тут он попал в десятку.

— Значит, мистер Маттеи никогда не делал вам подарков?

— Нет, сэр. Кроме коробки цветных мелков, я уже вам говорила. Он ещё давал мне прочитанные газеты, если вы это считаете подарком.

— Да, вы сказали, что он всегда отдавал вам утренний выпуск «Таймс».

— Да, сэр. Он мне как-то сказал, что покупает эту газету из-за объявлений. Знаете, объявления о работе.

— Значит, в понедельник утром он отдал вам газету?

— Он всегда отдает мне газеты в полдень. И в этот понедельник он отдал мне газету в полдень.

— В это утро всё было как всегда?

— Да, сэр.

Мне показалось, что Вулфу что-то не понравилось во взгляде девушки. Я, правда, ничего такого не заметил. Но его, очевидно, не удовлетворил ответ, и он повторил вопрос:

— Ничего такого, что могло привлечь внимание?

— Нет, сэр. Хотя вот вырезка…

— Какая вырезка?

— Большая вырезка. Целый кусок.

— Он часто делал вырезки?

— Да, сэр. Всё больше объявления. А может, одни только объявления. Я собираю мусор в газеты, когда делаю уборку. Поэтому всегда проверяю, чтобы газета была целой.

— А в этой оказалась большая дыра?

— Да, сэр.

— Значит, это было не объявление? Прошу прощения, мисс Фиоре, что вынужден уточнять. Итак, то, что он вырезал из газеты в понедельник, не было объявлением?

— Нет, сэр. Вырезано было на первой странице.

— Вот как! А раньше вам попадались газеты, из которых он делал вырезки на первой странице?

— Нет, сэр. Кажется, нет.

— Значит, он вырезал в основном из рубрики объявлений?

— Я не уверена, сэр. Может, только объявления. Да, мне кажется, объявления.

Вулф какое-то время сидел в раздумье, уткнувшись подбородком в грудь. Затем посмотрел на меня.

— Арчи, слетай-ка быстренько на Сорок вторую улицу и привези мне экземпляров двадцать утреннего выпуска газеты «Таймс» за прошлый понедельник.

Я был несказанно рад поручению, ибо уже устал бороться со сном. Не то чтобы его поручение чем-то заинтриговало меня, но я понял, что Вулф нашёл щёлочку, в которой блеснул лучик света. Ничего особенного я от этого не ждал, да, думаю, и он тоже.