Всё разрушающий прибой (ЛП)

Наши взгляды встретились, застыв в битве сил воли. Боль и неприятие кружились в глубине его глаз, смешиваясь с сильным желанием помочь мне побороть собственную боль. Боль, которую я хранила закрытой и погребенной двенадцать лет, выкинув ключ.

Старый добрый Оуэн, с его огромными объемами сострадания и доверия ко мне, только что нашел ключ. Он поделился самым глубоким и темным секретом со мной. И это стало моей погибелью. Он отпер дверь, и то, чего я болше всего стыдилась, и чувствовала себя виноватой — хотело выйти.

Я часто заморгала, быстро смещая взгляд, прежде чем резко втянула воздух, подняв плечи.

— Я убила своего отца.

Глава 19

Двенадцать лет назад.

Мама умерла в понедельник ближе к вечеру, за две недели до моего выпуска из средней школы. Предыдущий день я провела у Оуэна, занимаясь в его кровати, там же, где мы провели и наш субботний вечер. Его родители ушли на ужин и в кино. Как только они ушли, Оуэн схватил меня за руку: «Смена планов». Наше свидание, на котором мы должны были куда-то пойти, вдруг перенеслось в дом.

Дом не часто был в нашем распоряжении. Мы бросились в его комнату, где целовались и любили друг друга, пока не сбивалось дыхание. Затем мы разговаривали о наших планах после окончания школы. В этом месяце он бы окончил второй курс в местном колледже и уехал бы в Мексику в конце лета.

— Два года, Оуэн. Это долгое время.

Он оставил поцелуй на моем голом плече.

— Ты будешь занята учебой и даже не заметишь, что я уехал. — Он оставил дорожку из поцелуев на моей шее и прикусил меня за подбородок. Пока бы он потратил эти два года строя дома в благотворительной организации от его церкви, я бы была в колледже Ювелирного Искусства и Дизайна в Лос-Анджелесе.

— Когда я закончу, то перееду в Лос-Анджелес с тобой. — Он поцеловал мои губы. — Время пролетит незаметно. Вот увидишь.

Мы закончим наши два года колледжа в одно и тоже время, он будет изучать управление строительством в Лонг Бич, а я получу степень бакалавра в ювелирном искусстве.

— Два года не пройдут достаточно быстро, — пробормотала я, наклоняя шею, когда он снова спускался вниз. Возбуждение прошло сквозь меня, оставляя горящую дорожку к моему центру.

Он поднял голову и посмотрел мне в глаза. Страсть и обожание крутились в их глубинах.

— Что? — спросила я, пристально глядя на него.

— Я планирую жениться на тебе, Молли. — Он облизнул губы.

Мое сердцебиение ускорилось. Я обхватила его лицо руками.

— Правда? — спросила я, задыхаясь.

— Правда, — заулыбался он. — Ты моя девушка. Я люблю тебя.

И я любила его. Он был мальчиком, с которым я выросла, и мужчиной, которого я обожала. Восемнадцатью часами позже, прислонившись к его подушкам, покрытая испариной, я все еще купалась в воспоминаниях его заявления. Было почти невозможно сконцентрироваться на химии. Химия между мной и Оуэном была более удивительной, нежели периодическая таблица, уставившаяся на меня с открытой книги, лежащей на моих коленях.

Кармел, чесапикский ретривер Оуэна, лежала на моих ногах в конце кровати, и в доме было тихо. Оуэн работал на лесопилке, а его родители ушли по делам. Я пряталась в комнате Оуэна не только из-за того, что мне нравится его запах на простынях, а потому что мой отец был дома. Он смотрел бейсбол и, наверное, начинал уже свою вторую упаковку, состоящую из шести банок пива.

Бабуля работала по воскресеньям в больнице на стойке регистрации отделения скорой помощи, и за последние недели она запросила смены подлиннее. Мой отец потерял еще одну работу, и мамин неполный день в стоматологическом офисе едва приносил достаточно денег для того, чтобы одежда на мне оставалась приличной. Она не хотела, чтобы я работала, пока учусь в школе. Предпочтительней, чтобы я проводила свое время за учебой. Она хотела, чтобы я пошла в колледж, и чтобы он был подальше, и мне не пришлось жить дома. Она знала, что я пыталась избегать пребывания дома насколько это возможно. Но я также верила, что без меня здесь, маме не нужно будет блокировать свои мысли от меня. Она пыталась отгородиться от меня щитом, стыдясь того, как она позволяет папе обращаться с собой. Это не всегда работало. Я слышала каждый день обвинения, унижающие комментарии и осуждение.

Солнце опустилось ниже, удлиняя тени в комнате. Я взглянула на часы. Пять сорок пять. Мама, должно быть, готовит ужин.

Я захлопнула книгу, намереваясь пойти домой и посмотреть, нужна ли ей помощь. Кармел заворчала, поднимая голову, когда я вытащила из-под нее ноги. Вырвав лист линованной бумаги из блокнота, я черкнула короткую записку Оуэну:

«О. Надеюсь, ты хорошо провел день на работе. Понравилась прошлая ночь. Люблю тебя. Увидимся утром. Я встречу тебя у машины в 7:30.

Люблю, М. хо (твоя девушка)».

Я сложила бумагу и оставила подобно натянутой палатке на его подушке.

— Увидимся завтра, большой медведь. — Я почесала Кармел за ухом и поцеловала ее в макушку.