Всё тот же сон

В самолёте очень меня нервировали некоторые, непостижные моему уму обстоятельства. Во-первых, я никак не могла понять, как я найду эти проклятые Шувеляны, где расположен Дом творчества, а Славкиным заверениям, что меня встретят и отвезут, я не слишком доверяла, поскольку — ну с какой стати кто-то станет меня встречать? Во-вторых, очень меня мучили Славкины наставления по поводу того, как я должна там себя вести. Прежде всего, он категорически настаивал и много раз повторял, что я должна сама оплатить подготовленный для меня номер. Мой Бог! Кто-то рвётся платить за меня? Но повторы нервировали. И ещё мне было под страхом отлучения от совместной жизни запрещено брать подарки. Какие подарки?! От кого?! С какой стати?!

Ну, не знала я, какой великий и страшный человек мой муж! Как-то никогда не было таких разговоров в доме. Ну, служит и служит. Вроде должность неплохая, денег хватает. Да он и сам, по-моему, окончательно оценил своё величие только благодаря этой моей поездке. Хотя, конечно, кое-какие подозрения у него были — отсюда и эти дурацкие, на мой взгляд, наставления.

Вся в нервах, я сошла с трапа, и первое, что бросилось мне в глаза, — большой плакат с художественным изображением моей фамилии, имени и отчества. Но не это потрясло меня больше всего. Плакат держали два высоченных красавца-турка (азербайджанца, конечно), роскошно одетые и очень начальственные. Я обнаружилась и выслушала невероятное количество комплиментов, а также выражений безграничного счастья по поводу моего приезда. Один из них оказался главным редактором крупнейшего азербайджанского издательства, другой — заместителем директора этого же издательства. И единственное, что омрачало их радость лицезрения меня — это то, что директор приехать ну никак не мог, шла коллегия, но, как только она кончится, всё будет исправлено.

Обалдев от всего этого и слегка побаиваясь, что всё-таки они меня с кем-то путают, я была торжественно усажена в чёрную «волгу» (до эпохи крутых иномарок было ещё очень неблизко), и под почтительное бормотание моих невероятных спутников мы наконец тронулись.

По сравнению с покинутой, совсем ещё зимней Москвой, было действительно тепло, что-то там по дороге цвело, трава зеленела.