Всё в дыму… [СИ]

– А где им еще стрелять-то? В городе сразу патруль вызовут, да и дверей подходящих мало.

– Это – да, – задумчиво согласился Ди.

– Федька у них теперь главный. Все двери под землей разнесли, теперь с поверхности таскают.

– Я не очень понял. – Ди мотнул головой. – Они по кому палят? И почему сквозь двери?

– Ну, религия у них такая, – терпеливо объяснил Стерх. – Нужно попадать в мишень через закрытую дверь. Или в тело.

– В чье? – снова не понял Ди.

– Да по фиг, в чье. Они даже художника как-то отловили. – Стерх повеселел. – Разрисовали мишенями, поставили за дверь и дуршлаг из него сделали. Правда, мы с Федором подрались потом. Мы ж того художника четыре месяца выслеживали. – И вздохнул, грустнея.

– У тебя как будто личные счеты, – осторожно заметил Ди.

– С Федькой-то?

– С художниками.

– А. Ну да. Они забор у нас разрисовали. Мирное небо, солнечный круг, мальчик с плюшевым мишкой. Так что в первый же налет – прямое попадание по забору, дом обрушился, ну и… В общем, да, личные.

Он махнул рукой и вскочил с поваленного дерева, на котором они с Ди сидели все это время.

– Поехали, что ли? Налет скоро.

– Сегодня четверг, – напомнил Ди.

– Точно. – Стерх поскреб в затылке. – Два часа лишних есть. Ну, давай тогда в мастерскую со мной сгоняем? Я подножки поставлю. А ты с дядькой моим познакомишься.

**13**

Дядька Кочубей – похожий на Ардагана, но без бороды, чумазый, неестественно красноволосый и в разы шире – знакомился своеобразно: оглядел Ди с головы до ног, обошел по кругу, пощупал кончики собранных в хвост волос – Ди не стал отклоняться, – больно ткнул пухлым пальцем под ребра и выдал:

– Че тощий-то такой, сынку? Мамка недокормила, чи глистов не гоняешь?

Ди нахмурился, вспоминая учебники по человеческой поведенческой психологии, но Стерх пихнул дядьку в плечо и рявкнул:

– Харэ каклить!

– Та ладно, я ж любя! – заржал Кочубей. От него терпко разило потом.

Он не понравился Ди. И приглашение пригонять свою "небось мажорскую" машину на ремонт, если что, положения не исправило.

Между делом, пока прикручивали к мотоциклу подножки, Кочубей выспрашивал, "что новенького на охоте" и "как охота у новенького". И снова ржал, когда Стерх предложил ему присоединиться и самолично растрясти жирок по путям подземки. И опять – на излишне эмоциональные заверения Ди, что он не охотник, а просто друг Стерха. Именно ржал, а не смеялся.

Его крашенные хной волосы отчего-то напомнили Ди этикетку водочной бутылки: красный конь встал на дыбы, купаясь в льющемся из канистры водопаде. По канистре старинной вязью вьется: "Любимая водка любимой женщины", а держит ее в руках высоченный усатый мужик в короне с буквами: "Петро N 1", вычурном камзоле, при шпаге и с глазами навыкате.

Водянистые глаза и огненный чуб Кочубея наводили на мысли одновременно и о коронованном "Петро N 1", и о водке, и о красном коне, чье тщательно выписанное хозяйство служило фоном для названия водки: "Петрова".

Такую водку, думая, что Ди не в курсе, тайно покупал себе Ира Эрих и не менее тайно пил в гостевом флигеле незадолго до полуночи, так что спортсмен и сторонник здорового образа жизни Феликс имел обыкновение приходить в этот мир слегка озадаченным. Вспомнив об Ире, Ди почувствовал, что голоден, и шепнул Стерху о приближающемся авианалете.

– Ай, майдан! Точно! – хлопнул тот себя по лбу. – Ща, погоди, карту дам.

Стоило ему скрыться в глубине автомастерской, Кочубей посерьезнел и обратился к Ди, заговорщицки понизив голос:

– Твои фломастеры где?

– В машине.

Водянистые глаза прищурились:

– С собой носи, сынку. Всегда, понял? Постiйно.

Ди едва успел оторопело кивнуть, как Стерх появился вновь, на ходу разворачивая рулон осыпающейся по краям бумаги, а дядька опять натянул на себя маску недалекого балагура.

– Шо цэ? Опять твои карты? Тьху! – И бросился к выходу: подъехал какой-то автомобиль.

– Смотри. – Стерх водил по серой миллиметровке указательным пальцем с обкусанным ногтем. – Вот твоя Резервация, вот границы показаны. А тут, – палец уткнулся в характерный значок с ярко-желтой буквой "М", почти в центре заштрихованного зеленым пятна, – станция.

– Как называется? – медленно поинтересовался Ди, изо всех сил стараясь сдерживать бешеный стук некстати разогнавшегося сердца. Он знал это место. И был уверен, что тетя Джулия и дядя Юури прекрасно знали его тоже.

– "Сельбилляр", – отозвался Стерх, даже не заглядывая в легенду. – Там рядом кипарисов полно, наверное.

Сельбилляр. Кипарисовая роща. Та самая, возле дома тети Джулии и дяди Юури. Вернее, возле их воронки. Возле картины, которую Ди уже считал своей.

– Когда надо? – Хрупкая бумага шуршала в его длинных пальцах, заглушая прорывающееся в каждом слове шипение. Стерх не слышал: для человеческого уха слишком тонко, а вот будь рядом другой грей, уже шипел бы в ответ, готовясь к нападению.

Из-за ряда машин выскочил Кочубей, сжимая в руках монтировку. За ним маячила пара мужиков в хороших деловых костюмах – приехавшие клиенты. Стерх недоуменно уставился на дядьку и шагнул вперед, на всякий случай заслоняя собой Ди. Тот умилился.