Всё в дыму...

На этом месте Ди вскинул руку, приказывая ему заткнуться. Он поверить не мог, что этот интеллигентного вида задохлик в забавных очочках хладнокровно зарезал одного из своих друзей только для того, чтобы украсть парочку мин. Кстати, сколько? И все-таки - зачем?

Оказалось, всего шесть: больше унести не мог. Пять сложил в старенький школьный рюкзачок, одну - тяжеленную “Куйбиду-Дещицу” - нес в руках. Она и разорвалась на тропинке возле утиного пруда. Ну как зачем? Федору отомстить хотел.

- И за что же? - Ди все не мог понять, как могло это тщедушное убожество даже помыслить справиться с Убейконем, и что вообще их связывало.

Лев долго молчал и отворачивался, перебирая пальцами по металлическому боку “Европотрошка”, но шевельнулся Зиленцорн - угрожающе, и мальчишка не выдержал:

- А если скажу, отпустите?

- Говори, - уронил Ди, дивясь его наивности.

- Из-за него Элли умерла, Тотошка свихнулся. А этот гад с пуэсторианцами ушел. Стерх сказал, он к художникам переметнулся.

- Чего-о? К художникам?

- Да он это так сказал - ну, чтобы обратно его не принимать. Я за Федькой следил, а он в город вышел, и за какой-то теткой стремной ходил, и в ЦЦ ее пас. Там народу много, я маячок на него навесил. Приехал потом сюда, а тут сигнала нет… Я заблудился. И Федьку потерял.

- А ходил за ним зачем? Не проще подстрелить было?

- Я стреляю плохо, - признался Лев, - из-за зрения. Я и учился на минера. А ющ на Убейконя не действует. Стерх сказал, из-за таблеток, у него со здоровьем что-то… Федька вон художников целовал, подстреленных, и хоть бы хны. Отморозок.

Он поежился.

- Ладно. Остальные мины где?

Охотник неопределенно дернул угловатым плечом.

- Ну? - прикрикнул Ди. И брови сдвинул, изображая гнев.

Лев в очередной раз стрельнул глазами в сторону сверлящего его взглядом Зиленцорна и нехотя ответил:

- Одну тут ставил, одну - на дороге, у въезда. А про одну говорил уже - где станция, “Сельбилляр” называется. Две в рюкзаке вон там, за деревом.

- Эта последняя? Давай сюда.

- Не дам, - насупился тот.

- Давай быстро, кому сказал!

- Не подходи! - Лев перехватил мину поудобнее, и что-то тихо щелкнуло.

- Стоять! - заорал Ди, видя, как метнулся к охотнику Зиленцорн. Мальчишка в ужасе взвизгнул и разжал пальцы, отшатываясь от протянутой руки, оскальзываясь на истоптанной траве.

Прежде чем бес схватил Льва за шиворот, Ди, выпустив тень, вцепился Зиленцорну в предплечье и резко дернул на себя. Хруст человеческих костей совпал с шипением газа. Густо запахло шоколадом. Ди уплотнил тень и неодобрительно цокнул языком, мельком подумав о том, как ненавидит модификации фугасов, заправленных горючей фосфорорганикой. Какой смысл в газе при такой силе взрыва?

Бес упрямо и молча выдирался из его хватки. За границей окутавшей их греевой тени охотник вскинул руки над головой, изогнулся, словно танцуя. Рыжие кудри разметаны невидимым ветром, а очки, криво сидящие на покрытом конопушками носу, больше не кажутся забавными. Лев горел, горел заживо, но не успел этого осознать, потому что в следующую секунду взрыв разнес его в клочья.

**28**

- Я думал, после “Европотрошка” что-то остается. - Ди оглядывал остатки почерневшей травы вокруг. В Резервации не все вело себя правильно. Да и вообще: это ж ЗАДовская гуманитарная помощь, большая часть боеприпасов в таких ящиках либо сто лет назад списана, либо изначально сделана в Псевдокорейке.

Донна Лючия, вернув себе привычные черты, сидела на земле, с отрешенным видом баюкая сломанную правую руку. Подивившись собственному безрассудству, с которым он кинулся спасать приговоренного уже к смерти беса, Ди решил оставить пока все как есть. Прикончить домработницу несложно и всегда успеется. А пока - пусть поживет, раз так получилось.

Он уже оттащил труп Федора к реке, привязал к нему камень и с удовлетворением понаблюдал, как, булькая, погружается обернутое биоразлагаемой пленкой тело. Воздух тревожил водную гладь еще некоторое время, и любопытная утка плюхнулась в пруд, подплыла ближе, разглядывая пузырьки. Но, покосившись на Ди, изменила траекторию. А после и вовсе скрылась под ивовыми ветками.

После Льва собирать было нечего, да и солнце клонилось к закату. Ди проголодался и немного устал.

- Завтра придется и тут жечь кусты. Зиленцорн?

Донна Лючия не отозвалась. Она вся как-то потухла и сникла, потеряла веселую резинку для волос, полуседые неровные пряди окончательно распались и безжизненно легли по лопаткам.

- Извини, что сломал тебе руку, - сказал Ди. - Я не хотел.

- Это тело слишком изношено. - Бес поднял голову, ухмыльнулся, натягивая на бледное лицо донны Лючии свое, раскосое. - И попортилось.

- Я наложу тебе шины. Пошли домой. Уток сам понесу.