Всё зачеркнуть. И всё начать сначала

Дети приняли её спокойно. Попили чай и ушли в свою комнату.

Мы опять говорили. Точнее, говорила Элина, я путешествовал руками и глазами… везде, где было дозволено. О том, чего нельзя, можно было догадаться по перемене интонации.

Не представляете, как приятно было медленно узнавать друг друга.

Столько всего интересного было сосредоточено в этой маленькой фее, что я предложил остаться, но словно выстрела в голову опасался, ожидал отказа.

– Я в душ, – запросто сказала Элина, – дай полотенце. И халат, если есть.

“Неужели так просто, – удивился я, – это потому, что мы выросли и стали взрослыми?”

Я был потрясён и очарован открытиями. Это была моя женщина. Такого как с ней я не испытывал даже на первом в жизни свидании.

Чем дальше, тем сильнее и глубже я сходил с ума.

Мы вытворяли такое, чего даже в самых дерзких видениях не мог себе представить. С Элиной было легко, беззаботно, светло и радостно.

Мимо неё невозможно было пройти просто так. Эта женщина возбуждала меня даже напоминанием о любой из букв, из которых состояло её имя, не говоря уже про оттенки интимных запахов, вкус поцелуя и кожи, ощущения от прикосновений.

Каждый день я узнавал что-то новое и не мог понять, где она скрывает свои тайны. Вроде вчера обследовал каждый миллиметр её тела губами и руками, а сегодня Элина опять предъявляет нечто такое, от чего впору тронуться умом.

Не поверите, я мог испытать настоящий оргазм, просто пристально вглядываясь в её удивительные глаза, даже не прикасаясь.

Глядя на Элину, я забывал обо всём на свете.

До и после слияния мы танцевали. Оказалось, что я умею это делать. Наверно всегда умел, но не знал об этом.

Мы могли беситься до самого утра, только тихо, чтобы не разбудить ребятишек. То пили чай, то танцевали, то вновь прыгали в постель.

Потом Элина затосковала. Во всяком случае, что-то в нашем общении резко изменилось.

– Мне нужно ехать домой, – сказала она.

– Ты же потом приедешь? Я не успел сказать, прости, выходи за меня… я тебя так полюбил.

– Ты забыл, я замужем.

– Разведись, забери дочь. Мы справимся. Нам будет хорошо, вот увидишь.

Мы обо всём договорились, всё решили. Я, Элина, мои дети и её дочка. Немного подождать и мы станем полноценной семьёй.

Нет, не так, позже выяснилось, что это я решил, а не она.

Я ждал Элину, спал в обнимку с её платьями, сохраняющими её энергию и её запахи. Она даже сумочку оставила.

Вот только адреса я не знал. Может быть в сумочке?

Там была старая косметичка с почти использованной парфюмерией, початая пачка сигарет и несколько коротких писем без конвертов.

“Я вычислил, где ты прячешься. От меня не скроешься, из-под земли достану. Как видишь, знаю твой адрес. И не только. Люська, твоя лучшая подружка, по чьему паспорту ты устроилась работать, я её немного пощекотал пёрышком, кое-чем ещё расшевелил, она и призналась. Письма твои показала. Мы их потом вместе почитаем. Увлекательное чтиво. Антон твой пусть пока живёт, про тебя пока не знаю – не решил. Как вести себя будешь. Короче приезжай, разбираться будем. И не вздумай свинтить, у нас дочь – не забывай. Со мной шутки плохи – сама знаешь, любовь моя.”

Сказать, что я испытал шок – ничего не сказать. Меня опустили в воду, утопили, потом долго отжимали уже не вполне живого, затем сделали искусственное дыхание и без наркоза  содрали шкуру.

Но я выжил, чего нельзя сказать о ней.

Элину я искал почти год, это оказалось совсем непросто.

И вот я здесь, с ней.

– Наконец-то мы встретились, любимая. Как долго я тебя искал, сколько слёз пролил. Да, мужчины тоже плачут. Ты об этом не знала? Я каждый день думал о тебе, о том, где ты, как ты… Эти страшные письма. Я читал их до тех пор, пока не выучил наизусть. Запомнил каждое слово… Мы его найдём, обязательно найдём и накажем. Такое не прощают.

Слёзы отчаяния стекали по моему лицу.

Элина смотрела на меня огромными серыми глазами и улыбалась с холодного гранитного памятника.

Такая же как тогда…

Вот как бывает

Человек, даже самый что ни на есть одинокий, не романтичный и чёрствый живёт среди людей. В скорлупу беспомощного отчуждения, изоляцию от мира, настороженности, враждебности и холодности он упаковывает себя сам.

Каждый оказывается внутри пустоты, следуя разными тропами, иногда настолько экзотическими, что диву даёшься.

Третийй год пошёл, как я болезненно и жёстко расстался с женой, всё ещё переживаю  мучительное, ноющее фантомное увечье, не в силах окончательно отторгнуть воспалённую опухоль, возникшую вместо любви.

Крушение устоявшихся отношений подобно нокауту выбивает из тела дух с непредсказуемыми последствиями.

Попытки излечиться от недуга я предпринимал неоднократно: несколько раз  пытался выстраивать отношения с женщинами, по большей части одинокими и неприкаянными, которые тоже были травмированы подобным образом.

Разведёнок и брошенок в близком ко мне окружении оказалось достаточно много, чего прежде я не замечал.