Всё закончится на берегах Эльбы

Сандра продолжала лежать на земле и безучастно внимать происходящему. Оружейные выстрелы и крики — кого-то только что расстреляли прямо во дворе лагеря у всех на виду. Десятилетнего мальчика охранник избил железным прутом. Как же здесь много детей… Сандра попыталась вступиться, но как мало теперь от неё толку. Всё что получилось, так это переключить внимание охранника на себя. Он бил её прутом и сапогом, бил до потери собственных сил, а после оставил бездыханное тело валяться на земле.

«Весь немецкий народ несет ответственность за Хитлера и Химмлера, и весь народ должен понести наказание за совершенные преступления», — вот что им говорили чехи.

Почему весь? Почему грудные младенцы? Почему она? Она лишь маленький человек. На той войне Сандра не убила никого, никого кроме своего несостоявшегося насильника. Она вообще не хотела войны. Она никогда не голосовала за Хитлера и его партию. Она так и не прочла «Мою борьбу». Она сама стала человеком полуторного сорта. Тогда за что с ней так поступают, за что каждый день как по расписанию пинают и бьют палкой? Её преступление в том, что она немка и говорит на немецком языке? Но вокруг столько людей, многие уже не знают родного языка своих предков и говорят лишь по-чешски. Но власти отобрали у них дома, лишили гражданства и заперли в бывшем еврейском гетто.

Теперь простые чехи ненавидели немцев — своих бывших соседей. По ночам в лагере они насиловали женщин на глазах их мужей, днём избивали и расстреливали подвернувшихся под руку. Они грозили матерям, что выколют глаза их младенцам, и матери душили своих детей, а после кончали с собой. Истязатели облили бензином двоих мужчин и сожгли их заживо, а их обугленные трупы ещё неделю выставляли на всеобщее обозрение. Сандра смотрела и вспоминала Россию и солдат из охранных отрядов, что пожгли целую деревню… Здешним охранникам очень бы пошла чёрная форма.

В гетто не для всех было место для ночёвки. Здесь почти не давали еды. Кругом царила дизентерия. Конечно же, в стране, где каждый пятый немец, лагерных благ на всех не хватало.

Каждый день избиения и насилие. Каждый день Сандру пинали, толкали и били, но на большее им было противно решиться — в концлагере были женщины куда вменяемей и чище.

Наверное, чехи ждали этого всю войну. Семь лет в них копилась эта злоба? Что же эти каратели делали, когда Богемия и Моравия стала протекторатом Третьей империи? В 1938 году чехи, простые люди и власти сражались за независимость своей страны? Кажется, только одна рота решила дать отпор, когда законное правительство бежало в Лондон. Одна рота на всю страну. А ещё в 1939 году была одна студенческая демонстрация протеста — на большее их не хватило. Богемия и Моравия — целая страна коллаборационистов. Когда здесь появилось движение сопротивления? Пару месяцев назад. Если бы не подход Красной Армии, никто бы и не подумал сопротивляться. А что все эти люди делали в годы войны? Работали на военную машину Тысячелетней империи. Все их фабрики, заводы и шахты дни и ночи работали на победу немецкого оружия. Они сделали многое для этой войны, а теперь махали кулаками после драки, когда война окончилась. Конечно, воевать с мирными жителями куда проще, чем с вооруженными солдатами, особенно если действующая власть на твоей стороне.

Люди страшнее бездушных снарядов. У них есть сердца, но сердца, налитые чёрной злобой. Она копилась все годы войны? Что ж, теперь и Сандра тоже имеет право злиться, сидя здесь взаперти, и терпя побои каждый день за то, что она посмела родиться на свет немкой. Хотя, какая она немка… русская-латышка-еврейка-баварка… но им это не важно. Их сапогам просто хочется пересчитать чьи-то ребра.

— Чехо…словакия… — почти в бреду бормотала она, — выкидыш Великой войны… Что бы вы делали… без золота Колчака… которое украли в России?… Попросились бы… под крылышко Германии… ещё раньше…

Охранник, стоявший рядом, понял её слова — хоть и чех, презирающий все немецкое, но немецкий язык он знал.

Сандру били железными прутами, пинали под ребра и по животу, а она лишь звонко смеялась над своими истязателями, над их бесплодными попытками сломать её тело. Они же не догадывались, что это невозможно. Они не подозревали, что может сделать она, стоит только повернуться к ней спиной. Тогда она обернется дикой рысью, прыгнет одному из них на загривок и вырвет горло. Каждый день она теряла кровь. Ей просто необходимо её восполнить.

Когда чужая спина прогнулась под Сандрой, а теплая алая кровь заполнила рот, раздался выстрел. Он сразил её наповал. Пальцы бесплодно подрагивали, словно пытаясь уцепиться за жизнь, что меркла перед глазами.