Всю жизнь я верил только в электричество

В августе шестьдесят второго, за две недели до начала занятий дядя Вася привез меня из Владимировки часам к семи вечера. Лето я там отгулял с пользой для здоровья и попутно освоил пару новых деревенских профессий. Потом расскажу. Отец уже дома был, мама и брат батин, Шурик, который вернулся час назад с рудненского горно-обогатительного комбината. Он туда ездил устраиваться работать электриком. Взяли его. Вот они втроём сидели за столом в большой комнате, заплёвывали пол кожурой семечек и обсуждали комбинат огромный, на всю страну работающий, ну, и зарплату, обещанную новому электрику. Я быстро сбегал ко всем дружкам. Носа не было дома. В кино ушел. А с Жуком и Жердью мы договорились на завтра идти на Тобол, резать прибрежный камыш и раскидывать его выше берега на сушку. Через неделю августовской жары почти тридцатиградусной камыш высохнет. Потом мы сделаем из него такие же маты, какие готовят для строительства камышитовых домов бригады бичей, мужиков без адреса, паспорта, семьи, еды и денег. Вот их тогда втихую нанимали шабашники строители. Ну, те, которые сами по себе. Не от СМУ, треста строительного или жилконторы, а просто друзья-товарищи, собравшиеся в бригаду строго по знакомству, заколачивать приличные деньги. Они заключали договор с каким-нибудь совхозом, как строительная артель, и строили там отличные камышитовые дома. Дадут денежку директору совхоза, ещё местному участковому, и строят. Никто их как частников не трогает. Начальство и милиция на защите стоят.

С утра собрались у Жука, зашли за Носом и побежали к шабашникам. Они в Затоболовке строили пять здоровенных коровников. Мы у них попробовали выпросить десять матов для плота, чтобы по Тоболу сплавиться километров на сто хотя бы. Не дали, жлобы. Повел нас дежурный по надзору за «бичами» прямо на площадку недалеко от берега, где вязали маты. К старшому из работяг.

– Вот эти пацаны будут сидеть рядом и смотреть как вы маты переплетаете, – сказал он старшому. – Чего им будет не понятно, объяснишь. Это им надо плот сделать самим. Камыш берут далеко от вас, не переживай. Понял?

– Да нет базару, хозяин, – махнул нам попутно старшой и мы пошли туда, где вязали маты. В общем, часа за три мы вникли в суть. Там было много хитростей всяких. И как слои укладывать, как перевязывать толстой бечевкой всю массу, а потом волнами пропускать через десять сантиметров вязальную проволоку туда и обратно. Сводить между собой все концы проволочные подтягивать вбок и скручивать вместе, закреплять. Тогда мат получался крепким, почти не гнулся и раздвинуть камышинки по отдельности мы попробовали по очереди, но не смогли.

– Куда плыть намылились? – улыбнулся бич.– Не от родителей когти рвёте? А то лучше не надо. Я вон убёг от своих алкашей. Когда самого пить подтянули. Отец меня по пьяне бил крепко ни за что. Я в семнадцать лет и убёг. Жил в Свердловске. Ну, решил с Урала вообще уехать и в ПТУ поступить в Кустанае, да жить самому, своей башкой и деньгами. А поехал- то без копейки фактически. Пятнадцать рублей всего на кармане. Ну, а без поддачи жить уже не мог. Билет в Кустанай купил, а когда приехал, комнату нашел в Наримановке. Там подешевле всего хазу снять. А что район бандитский, не сказал никто. Ну, чтоб меня там не мутузили почем зря, я местных уркаганов подпаивал. И сам с ними гудел не дай Бог как. Так наедался, помню, бормотухи всякой, что спать падал, где шел. А где именно- это уж как получалось. Ну, у меня паспорт-то ночью и приговорил кто-то. Тиснули грамотно, тихо, аккуратно. Просыпаюсь утром под завалинкой какой-то избушки. Похмелиться надо, аж ломает всего. А остатки денег я под обложку паспорта прятал. Ну, они и помахали мне платочком тоже. Вместе с документом. Чего делать? Куда теперь без документа, в какое ПТУ? Вообще, без гроша и без паспорта кранты хоть кому. Похмелить меня братва наримановская похмелила. День целый парни шмонали всех доходяг по району. Но никто из наримановских паспорта моего не брал. Ладно. А платить за комнату тоже нечем. Ну, я извинился перед хозяйкой, разъяснил, чего к чему, какой случай вышел со мной. Она долг скостила, но дальше жить у себя не дала. Вот на вокзале отночевал три раза. Милиционер подходил. Я ему трепанул, что брат из совхоза должен был приехать с деньгами на билет. Вот его и жду. Ушел милиционер, не вязался больше. А как-то подходит ко мне мужик один. Приличный такой. Одёжка на нем дорогая, модная.

– Чего, братан, киснешь на скамеечке? – говорит. – Деньги украли, билет, паспорт. Угадал?

А у меня морда пропитая, сам грязный. Чего тут угадывать? Ну, вот он меня и забрал сюда. Ихний бригадир. Шабашут по деревням. Сперва обещали дать заработать на вязании матов. Потом сказали, что взяток надо теперь больше давать. Работайте, мол, пока так. Кормить будем хорошо. Да и не обманул. Все мы сытые тут. А бригадир говорит, что скоро утрясут дела с начальством колхозным, да с мусорами, и платить начнут. Паспорт выправлю новый, домой уеду, женюсь и пить завяжу.