Всю жизнь во лжи, или Руководство по выживанию для слишком добрых и жертвенных женщин

— Кто тебя знает… Говорят, ты серийная убийца. Смотри, если что надумаешь, так заколем, что по жизни спать будешь и никогда не проснешься. Сделаем из тебя овощ.

— Да я уже и так овощ.

— Ты еще настоящих не видала…

Так я стала местной серийной убийцей, которую даже многие психи обходили стороной. Господи, как я устала от этих людей с дебильными лицами. Медицинский персонал больше походил на надзирателей, чем на людей, которые когда-то давали клятву Гиппократа. И очень выматывал один и то же маршрут: палата — коридор — туалет.

На вопрос «Какое лекарство мне дают? Что я пью?» ответ всегда один: «Что прописали, то и пьете».

От этих препаратов голова в тумане. Постоянные крики и циничные унижения санитаров, обман врачей. Находясь тут недолгое время, начинаешь верить, что ты сумасшедшая.

Я так и не поняла, зачем врач вызвал меня к себе в кабинет и с усмешкой спросил:

— Тебе известно, что ты в полной жопе и никто не поможет?

— Я это уже поняла.

— Добро пожаловать в ад, дорогуша…

Поначалу я пыталась доказывать, что не буйная, не маньячка, не социально опасная личность, но потом поняла: все пустое, и прекратила это занятие. Место, куда меня определили, оказалось настоящим адом. Как же страшно лежать в палате, где кто-то воет, кто-то кричит, кто-то стонет, кто-то лежит как бревно, а кто-то плачет. Меня стали чаще колоть.

Вскоре я узнала, что моей соседки, бывшей жены футболиста, больше нет…

Она перерезала себе вены в туалете. Рядом с ней нашли фотографию ее сына. В этот же день в больнице был жуткий шмон. Медицинский персонал недоумевал, откуда у пациентки клиники мог взяться осколок стекла. Я с тоской смотрела на ее пустую кровать и с трудом сдерживала слезы, догадываясь, что стекло дал ей бывший муж. Тут даже гадать не надо. Она его спрятала в одежде и принесла в отделение. Наверное, и ей, и ему так будет легче.

Свято место пусто не бывает. В скором времени кровать Марины заняла другая девушка, а той словно никогда тут и не было… Хоть бы цветочки положили, ведь был человек и его не стало.

Мне вдруг показалось, если умру в этом дурдоме, никто и не заметит. Я гуляла по коридору, смотрела на проходящих мимо психов и морщилась от их дебильных рож, постоянно пускающих слюни. Некоторые называли меня маньячкой и просили их пощадить.

Вообще, психи беседовали на самые разные темы: о политике, о мире, но больше всего любили о смысле жизни. Контингент тут самый разный. Никто не церемонится и не разделяет пациентов по диагнозам: алкоголик, наркоман, законченный псих и человек с депрессией могут лежать в одной палате. Все они находятся под неусыпным присмотром медперсонала.

Про медицинский персонал — отдельная тема. Как меняется человек, когда чувствует свою власть над другими! Этим злющим теткам не в больнице нужно работать, а в тюрьме. Милосердным тут не место. Только в этих больницах пациент может лечь с расстроенными нервами только потому, что ему требуется хороший психотерапевт и несколько сеансов, а выйти с тяжелейшими психическими расстройствами. У всех, кто отсюда выйдет, на всю жизнь останется моральная травма. Никакого лечения, обследования. Одни таблетки на всех, от которых сводит рот.

Как-то меня вызвали к главному врачу. Я растерянно пожала плечами и пошла к нему в кабинет.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он меня, поправляя на носу очки.

— Нормально, — буркнула я и опустила глаза.

— Нормально — это как?

— Как пациент психиатрической лечебницы, которого положили на пожизненное лечение. Человек — существо уникальное, может приспособиться к любым условиям. Я принимаю свое пребывание здесь как неизбежность.

— Вы до сих пор не можете назвать мотив, из-за которого убивали ни в чем не повинных людей?

— Меня тут пичкают такими сильными лекарствами, что я не только мотив, я самих людей не вспомню.

— И вы по-прежнему утверждаете, что их убивали ваши покойные мужья, шторы и статуэтки?

— Вы меня об этом уже миллион раз спрашивали.

— Мало ли… Может, у вас в голове прояснилось.

— От таблеток и уколов? Что может проясниться в моей бедной голове? Я постоянно хочу спать, у меня выработалась лекарственная зависимость. Вы же поставили мне диагноз: шизофрения. Какие ко мне могут быть вопросы? Если разобраться, все мы с приветом. Во мне изменилось только то, что я стала жирным овощем. Овощем от лекарств, а жирным, потому что почти не двигаюсь и набираю вес. У вас все набирают вес. Не зря санитары в отделении называют нас «овощебаза». Смеются над одинокими и незащищенными. А по большому, счету они правы: кто мы такие? Действительно овощебаза. Что мы тут делаем: толстеем да спим целыми днями. У меня ухудшилась память, я отупела, мне жаль тех людей, которые тут лежат. И себя в том числе.

— Хорошо, я вас услышал. Но я позвал вас сегодня не за этим. Сейчас у вас будет короткое свидание.