Всюду кровь

Миро приоткрыл глаза. Он не знал, где находится. В ушах звенело, по телу разливалась сильная, резкая боль. Вокруг него в воздухе летали головы антилоп. Какой-то пятнистый представитель семейства кошачьих таращил на него неподвижные, красновато-коричневые глаза. Наверное, это сон. Или бред. Он попытался подняться и вдруг понял, что почти не может двинуться. Он лежал на животе, руки и ноги его были связаны сложным сплетением веревок, из-за чего он мог передвигаться лишь ползком. Он ощутил острую боль в плече. Это не сон. Во сне не чувствуешь боли.

Ему с трудом удалось повернуться на бок. Он заметил череду красных и черных пятен на мутном фоне. Миро моргнул, спрашивая себя, мог ли он внезапно стать настолько близоруким. Контуры пятен постепенно стали более четкими. Насекомые, похоже, что это насекомые. Он попытался осмотреться. На него неподвижно глядела белая маска. Слишком яркий, красный рот маски с булькающим звуком открылся и осведомился у него:

– Хорошо спалось, душечка?

О чем говорит этот голос – едва слышный, такой тихий, что ему кажется, будто он звучит у него в голове? Что еще за душечка?

«Чк, чн, чт пишется без мягкого знака…» – бормотал маленький мальчик, стоя перед черным столом строгой мадам Нобле, а та, не мигая, смотрела на него своими змеиными глазами.

Миро начал различать чье-то лицо – лицо женщины. Он был уверен, что знаком с ней, но никак не мог вспомнить ее имя. Он наконец-то разобрал, что за насекомые привлекли его внимание: божьи коровки, рисунок на шарфе у кого-то на шее. Он тут же припомнил стишок, который они с друзьями очень любили рассказывать друг другу в далеком детстве:

Пописай на травку – там божьи коровки,

Пописай на травку – там бабочки есть,

Пописай на травку, на божьих коровок,

Описай и травку, и бабочек всех!

На душе у него стало легче.

«Наверное, я напился, да, конечно, я выпил и еще толком не протрезвел. Или допился до белой горячки…»

Пока он размышлял таким образом, другая половина его мозга с бешеной скоростью анализировала происходящее. Ему в голову пришла совершенно безумная мысль. Однажды он уже видел такой шарф на голове у какой-то женщины, это было на темной лестнице, пропахшей прогорклым маслом.

– Шарлин Кросс, – пробормотал он.

– Браво, Миро, вам удается неплохо соображать даже после долгого сна. Шарлин Кросс, Амели Ногаре, Шерстяная шапочка – вот лишь несколько лучших моих ролей. Жаль, что вы так и не встретились с леди Присциллой, она бы вас покорила. Конечно, у меня был потрясающий учитель: Мари-Джо мне очень помогла. Кстати, это имя вам ни о чем не говорит?

Не прекращая говорить, Бетти Грин заклеила ему рот широким лейкопластырем, проверила, хорошо ли держатся веревки.

– Так-то лучше, не люблю, когда меня перебивают. – Она уселась рядом с Миро, закурила. – Я расскажу вам одну историю. Наверняка ваша матушка вечерами рассказывала вам сказки, уложив вас в постель. Так вот, дорогой мой Миро, жила-была девушка по имени Мари-Джо. Она мечтала стать актрисой. Однажды она встретила прекрасного принца и тут же влюбилась в него. К несчастью, через несколько месяцев прекрасный принц ее бросил. Надеясь, что ей удастся его вернуть, она с головой ушла в работу. Она уехала на гастроли. Три месяца выступлений, актовые залы в домах молодежи. Когда она вернулась в Париж, то узнала, что ее прекрасный принц купился на блеклые прелести какой-то провинциальной девчонки. Мари-Джо не теряла надежды. В конце концов принц устанет от своей пастушки – ну или пастушка попадет под автобус, кто знает… И вот удача ей улыбнулась. Если мне не изменяет память, дело было в мае, десять лет назад. Слушайте внимательно, Миро, и вы все поймете… В тот чудесный день улицы сияли в солнечном свете. Мари-Джо впервые за долгое время чувствовала удовлетворение. Она получила роль Ребекки Уэст в ибсеновском «Росмерсхольме». Ее ждала новая жизнь, хороший заработок, просторная квартира. Она уже строила множество планов. Она многого добьется в жизни. Ей непременно хотелось сообщить эту новость вам. Она пришла на набережную, но вас там не было. Она оставила записку вашим соседям. На следующий день вы позвонили ей в театр, в разгар репетиции. Вы почти умоляли ее поужинать с вами в тот же вечер. Нелли куда-то уехала… Что за чудесная возможность!

Миро почувствовал, как внутри у него что-то сжалось. Он совершенно забыл и эту историю, и свою тогдашнюю вину перед Мари-Джо.