Всюду третий лишний

Мы, чтобы улизнуть от него, тайком поехали в кафе на велосипедах. У Дэнни, его дочери, голова была обрита наголо. Через год она должна была поступить на службу в Армию Израиля, в связи с чем ей был предоставлен годовой отпуск. Когда она вошла с Талом в паб, мы с Питом почти одновременно решили, что «с длинными волосами она была бы очень привлекательной». Пит часто и подолгу смеялся своим неестественно неистовым смехом, а потом предложил пойти поиграть в пул, чтобы избавиться от разговоров с Талом. Я записал наши имена мелом на доске, но когда подошла моя очередь, Пит попросил дать ему сыграть первым.

– Я покажу, какой я отменный игрок, – сказал он.

Я ответил, что и сам играю неплохо, однако Пит не унимался и со всей серьезностью произнес:

– Я не знаю никого, кто играл бы лучше меня, к тому же я знаком с клубными игроками.

Он начал действовать мне на нервы. Он уже выкурил полпачки моих сигарет, а когда я спросил, будет ли он заказывать еще пива, признался, что в кармане у него уже пусто. Я заказал ему еще кружку, и он тут же попросил у меня доллар, чтобы сыграть очередную партию в пул. Он играл очень напористо, оттопыривая большой палец вверх, но игроком он был никудышным.

– Давление, – сказал он, разводя руками и как бы разгоняя давящий на него воздух. – Если бы не давление, никто бы не выстоял против меня и двух минут.

Он проиграл, а когда настала моя очередь играть, он взял у меня еще доллар, чтобы сыграть парную партию с Данни, а я был вынужден оставаться за одним столом с Талом и обсуждать преимущества правил движения по автострадам, существующих у разных народов мира. Данни с отцом пошли в хостел пешком, а мы с Питом поехали на велосипедах с не-включенными фарами.

– Ты хоть понимаешь, что мы нарушаем закон, – сказал Пит на полном серьезе, за что я начал его по-настоящему ненавидеть.

Вернувшись в хостел, мы с Талом отправились спать, а Пит где-то колобродил до 4 часов утра. «Слонялся с Данни по пляжу», – сказал он за завтраком и этим же утром вместе с ними отбыл на Байрон-Бей.

– Ну что, парень, – сказал он, прощаясь, – мне надо идти занимать место в этом зеленом долбаном автобусе.

Позже я обнаружил, что он прихватил с собой камеру Чаббса. Гнусный мерзавец.

«Ты никогда не сможешь убежать от своих проблем». Ты сможешь, если побежишь достаточно быстро. Сегодня меня, Хидди и двух японцев, Чио и Эмико, подвезли от хостела на попутной машине, и сейчас я, проехав сто сорок километров на север, нахожусь на озере Маккай на берегу Святой Троицы.

Пока мы ехали, японцы пытались обучать меня своему языку, и я запомнил, как будет «гора», «дерево», «автомобиль», а также фразу, часто употребляемую молодыми японцами «чо-ми». Она имеет двойное значение: первое – вдвойне прекрасный; второе – добавление «чо» придает словам, к которым примыкает, смешное значение. Когда мы выехали на машине на опасную прибрежную дорогу, Хидди сказал: «Чо быстро» – и залился смехом. После того, как мы разучили фразу «Вам дать?», он протянул мне монетку, и я ответил: «Чо-ми», а он снова закатился истерическим смехом.

Разговоры о том, чем Япония отличается от Англии, и добавления «чо» к словам довольно быстро наскучили, а поэтому я вскоре пошел в бар «У Сэма» с одной ирландской девушкой по имени Фоллет, с которой я познакомился в хостеле «Ларрикин» на Пил-стрит, где остановился. Фоллет рассказала мне, что работает в PR-области, а точнее, в службе по связям с общественностью, но хочет написать диссертацию о разрешении конфликтных ситуаций на материале, собранном в Северной Ирландии, поскольку сама она живет в Белфасте. Она рассказала мне о своем друге, работающим с ценными бумагами, который считает ее своим «эмоциональным вложением», а я, не скрывая ничего, рассказал ей о ситуации, возникшей между мною и Люси. Выслушав меня, она сказала, что мне следует объясниться с Люси начистоту, а раз я не расположен делать ей предложение, то мое поведение никоим образом нельзя считать вождением ее за нос. Я должен учесть тот неизбежный факт, что женщины меняются, когда их возраст приближается к тридцати: им необходимо чувствовать себя в безопасности, потому что они ощущают, как тикают встроенных в них биологические часы.

– Ты типичная PR-леди, пытающаяся дать мне рецепты и установки по устройству жизни, – сказал я.

Когда мы возвращались в хостел, Фоллет показала мне Млечный Путь и согласилась пройтись вдоль городского пляжа, поскольку мы не чувствовали усталости.

Придя в хостел, я по большой нужде засел на двенадцать минут в сортире, а когда вышел оттуда, она уже ушла спать, оставив на кухонном столе мой сложенный свитер, который я дал ей, чтобы надеть на прогулку. Чего ради ее понесло путешествовать?

– Чтобы уйти от всего, – ответила она, имея в виду свою работу в PR-области. – Я потратила десять тысяч фунтов и четыре дня для того, чтобы уговорить одного человека нарисовать фирменный знак «Маркс и Спенсер» на упаковке коровьего масла, для того чтобы продвинуть этот продукт на рынке, а когда дело было сделано, подумала: «На что я трачу мою жизнь?»