Всюду третий лишний

Подготовка к Рождеству шла, как мне казалось, обычным образом. После моего возвращения из Германии в нашей с Дэнни переписке по электронной почте, как и в телефонных разговорах, обсуждались в основном его новое шоу и оскорбительная оценка его передач, данная жителями Хемлина («Они думают, что я говорю с ними свысока – так они же из Хемлина. А на что они, черт бы их подрал, еще рассчитывают? Если они не одумаются, я куплю дудочку и уведу их ублюдочных детей в горы»), и, конечно же, его новая машина. Он купил ее спустя неделю после того, как узнал о помолвке Венди. Об этом сообщил мне Карлос, который к тому времени уже вернулся с Доминик в Испанию, а мне пришлось обрушить эту новость на Дэнни, и, делая это, я прежде всего хотел вразумить его не искать способов продолжать отношения с ней. Я понимал, что покупка машины – это своего рода восстановительная терапевтическая процедура, которая, кажется, принесла ожидаемый эффект, поскольку он буквально бредил такой машиной. Дэнни всегда был неравнодушен к машинам; эта страсть зародилась в нем с того времени, когда мы, будучи детьми, собирали проспекты автомобильных фирм. Он рассказывал мне о ее скоростных возможностях; он рассказывал мне, насколько дешевле стоила его машина по сравнению с британским моделями такого же класса; он рассказывал мне о том, что для установки верха машины применяется специальная система с электроприводом; он однажды звонил мне из машины для того, чтобы рассказать о глобальной системе спутникового ориентирования, к которой подключена его машина.

– Ты не представляешь себе. Кит, до чего это здорово! Чтобы доехать до дому, мне нужно всего лишь ввести с клавиатуры свой адрес, а бортовой компьютер абсолютно точно укажет мне, как ехать, по какой дороге, где повернуть. Я чувствую себя «Рыцарем дорог»,[36] так и жду, что она подобострастно обратится ко мне, назвав Майклом.

Во всяком случае, казалось, что его состояние сейчас намного лучше – он, по всей видимости, слегка поостыл к христадельфианской религии, хотя, возможно, это только показалось, поскольку мы, общаясь после встречи в Германии, избегали касаться этой темы. Я знал, что он все еще был увлечен Венди, однако все-таки полагал, что, возможно, есть и другая причина его приезда домой: может, он просто захотел покрасоваться перед ней на новой машине.

Дэнни приехал в самом конце дня накануне Рождества, и мы сразу же вместе с Люси, которая проводила Рождество с нами, отправились навестить Тома, а заодно и что-нибудь выпить. Том, Дэнни и я обычно вместе отправлялись куда-нибудь, чтобы посидеть за стаканчиком накануне Рождества, – это стало традицией после того, как мы повзрослели настолько, что нам было разрешено употреблять спиртное. Каждый год мы направлялись в один и тот же паб «Брикис» на Уолтон-стрит – вдруг случится встретить там кого-либо из прежних одноклассников, а может, если повезет, то и увидеть Никки Олдбридж, которую мы однажды уже встретили здесь с дружком.

Мы проделывали это перед каждым Рождеством, несмотря на недовольство папы, Джейн и Софи и скандалы, которые они затевали из-за этого. По их мнению, то, что мы делали, было не чем иным, как святотатством по отношению к семье. На какие только ухищрения не пускался отец, чтобы в такие дни удержать нас дома: бутылка особого портвейна, которая торжественно открывалась в нашем присутствии, либо семейная игра типа «Монополии». Несколько лет назад он придумал устроить соревнование по рождественским шуткам и приколам и вовлечь в него нас. Однако такого рода тактические приемы лишь возбудили у нас чувство вины, и мы в конце концов решили притворяться, дабы внушить им, что без нашего общества им будет много лучше и комфортнее. Им троим будет легче и свободнее общаться, а папа наверняка скажет: «Да пусть делают что хотят. Отстаньте от них, раз им так не терпится сломать свои дурацкие шеи вместе с ногами на скользких улицах. Поль (муж Софи), а что за фильм сегодня показывают?» И когда ему говорили, какой фильм, он обычно восклицал: «Отлично!», даже если это была какая-нибудь дребедень вроде «Херби рвет и мечет».

В пабе в тот вечер мы не встретили никого из одноклассников, хотя в нескольких шутках, прозвучавших под наш смех, школа все-таки упоминалась: «Господи, смотрите, Никки… только что вошла…» «Боже мой, как вы думаете, кто это, сидя у барной стойки, шлет мне улыбки?…» «Дэнни… в жизни бы не догадалась, что это тот самый Дэнни, которого я заперла в уборной, и не признала бы в нем мальчишку, с которым беседовала после того, как он свалился с дерева».