Всюду жизнь

Федор попросил начальника строительства принять его и рассказал ему о своем разговоре с братом.

— Виноват и я, Валериан Николаевич: плохо, выходит, контролировал работу Кипарисова, — расстроенно закончил он.

Правдухин был крайне поражен.

— Здесь не простая расхлябанность, а нечто другое, более серьезное. Кипарисов хотел опорочить всю нашу стройку! Но почему? Для чего это лично ему нужно?.. Не понимаю… Как он мог пойти на это? А если бы плотину снесло?

Он приказал секретарю немедленно собрать техническое совещание для выяснения причин аварии. Вызваны были Кузьмищев, Толкунов, секретарь парткома, инженеры с плотины.

— Вот теперь, товарищи, когда авария ликвидирована, можно спокойно разобраться, почему она произошла и кто в этом виноват, — сказал Правдухин, открывая совещание.

Прежде всего он потребовал установить, когда возводился экран в месте размыва.

Толкунов вместе с Устьянцевым, листая ежедневные сводки о ходе работ на плотине, выяснили, что на расстоянии ста пятидесяти метров от правого берега на отметке двадцать — двадцать пять метров суглинок укладывался в последнюю неделю марта, в основном в смену Кипарисова.

— Какая по метеосводкам была температура в эти дни? — спросил Правдухин.

— От двадцати до двадцати восьми градусов ниже нуля, — ответил Кузьмищев.

— Я помню, это был конец квартала, стояли сильные морозы, мы мучились с отогревом грунта и план квартала не выполнили, — сказал Устьянцев.

Толкунов посмотрел в отчет и поправил Устьянцева:

— Но одна бригада — Митрофана Пинегина в смене Кипарисова — план выполнила! И даже получила премию!

— Как же это вам, Радий Викторович, удалось обскакать всех? — удивился Правдухин.

— Работали зверски, себя не щадили, — улыбнулся Кипарисов и, скромно потупив глаза, добавил: — Ну, конечно, и четкая организация всех работ…

— А в погоне за планом не допустили ли вы упрощения технологии? — забросил крючок Кузьмищев.

— Что вы, Николай Павлович, качество для нас — первая заповедь. Можно сказать, святая заповедь! — уверенно ответил Кипарисов.

— А может быть, без вашего ведома рабочие нарушали технологию? — прищурился на него Правдухин и обратился к присутствующим: — Может быть, мы их спросим? Как ваше мнение, товарищи?

Совещание глухо загудело.

— Странно. Значит, вы мне не доверяете? — заволновался Кипарисов. — И вообще не понимаю, почему весь разговор сосредоточился на моей смене, когда у нас их на плотине три!

— Ты на что намекаешь, Радик? — взорвался Шурыгин.

— С больной головы на здоровую хочет все свалить! — вслед за ним возмутился Погожев.

Их остановил секретарь парткома Колмогоров и обратился к Кипарисову:

— Да хотя бы потому, Радий Викторович, что вы имеете два выговора за некачественную работу!

— У меня этих выговоров больше десятка. Не упомнишь, за что их наклепали. — Кипарисов кивнул на Устьянцева: — У меня начальник больно строгий!

Колмогоров спросил Шурыгина:

— Сколько выговоров вам дал Устьянцев?

— Ни одного! — ответил тот.

Цепкий, упрямый человек Колмогоров: уж если возьмется за какое дело, то непременно доведет его до конца.

— А вам? — обратился он к Погожеву.

— У меня вообще нет выговоров! — обиделся тот.

— Не сработались мы с Устьянцевым, — пришлось Кипарисову как-то объяснить раскрытую Колмогоровым картину. — Разные мы люди…

Правдухин снова вступил в разговор:

— Мы отвлеклись в сторону. Давайте все же дослушаем рабочих из вашей смены. — Он нажал кнопку звонка и вызвал секретаря. — Пригласите, пожалуйста, Алексея Устьянцева!

Кипарисов весь передернулся, будто его ударил электрический ток, обернулся к двери и не сводил глаз с Алексея, когда тот вошел.

— Ты как индус в чалме, — кивнул Правдухин на перебинтованную голову Алексея. — Как себя чувствуешь, герой?

— Ерунда это, Валерьян Николаевич, все в порядке, — улыбнулся Алексей и повторил то, что рассказал Федору.

— Что вы его слушаете! Он же пьян! — с демонстративным возмущением выкрикнул Кипарисов, но в глазах его замельтешил страх.

Алексей спокойно повернулся к нему:

— Нет, Радий Викторович, я как стеклышко. Авария сразу весь хмель из головы вышибла. И слова мои может бригадир подтвердить.

Правдухин снова вызвал секретаря.

Курчавый, жилистый Пинегин оглядел зеленоватыми, с нагловатой хитрецой глазами собравшихся, расстроенно хлопнул кепкой по колену, подмигнул Кипарисову:

— Вижу, главные подсудимые в сборе. Так что темнить бесполезно. Не буду. Возили и укладывали мы в конце марта замороженный грунт. И не размораживали его, и соляным раствором не поливали, и укатывали кое-как. В общем, гнали кубы. Думали: ночная смена, начальства нет, авось пронесет!

— Да как же ты смел нарушать технологию! — набросился на него Кипарисов.