Вскрытие покажет

Не знаю, как мне удалось освободить свои губы, но, едва я смогла это сделать, как выпалила эту фразу, не надеясь на спасение: оголодавший без женщин мужчина едва ли смог бы услышать мою мольбу. Тем не менее Руденчик услышал. Чертыхнувшись, он выпустил меня и отступил. Его горящий взгляд говорил о том, что это действие стоило ему неимоверных усилий, и я понимала, что опасность еще не миновала.

– Я замужем, Михаил… Богданович, – пересохшими губами продолжала я, боясь, что передышка только временная и сейчас капитан вновь на меня набросится. – И у меня будет ребенок!

Находясь в его объятиях, я не испытывала страха, но теперь, стоя с ним лицом к лицу, я вдруг припомнила все слухи в отношении Руденчика, то и дело доходившие до меня. О том, что он бил жену, о том, как практически с голыми руками попер на изюбря… Нет, моя поздняя прогулка, несомненно, была очень плохой идеей!

Не знаю, сколько мы так стояли, словно два борца, готовые к схватке, но потом вдруг Руденчик резко развернулся и почти побежал в сторону заставы. Громкий хруст веток за спиной заставил меня выйти из оцепенения и подскочить, но это оказался всего лишь Один, сделавший свои дела и выбравшийся на тропинку в поисках хозяина. Он посмотрел на меня с выражением непонимания на умной морде.

– Все хорошо, Один, – пробормотала я. – Иди за ним…

Словно поняв, что я сказала, пес затрусил вперед. Ноги не держали меня, и я прислонилась спиной к дереву, дрожа то ли от возбуждения, то ли от страха. Значит, Люда права, и Руденчик в самом деле испытывает ко мне какие-то чувства? Как же я могла быть настолько слепа?! Я сама не понимала своей странной реакции. Может, я чувствую собственную незащищенность, а последние события лишь усилили это ощущение, и мне потребовалось почувствовать себя желанной? Что ж, я могу сколько угодно искать себе оправданий, но тоненький голосок совести в моей голове шептал: «Ты хочешь его, не отрицай! Он только руку протянул, и ты кинулась навстречу!»

Сама себе отвратительная, я оторвалась от сосны и медленно побрела в сторону горящих огней. Едва войдя в комнату, набрала номер Шилова и, услышав его голос, тут же выпалила в трубку:

– Олег, у нас… будет ребенок!

Эти слова дались мне легко, как будто и не было всех тех сомнений, что преследовали меня долгое время.

* * *

Губанов отправил анализы Дениса в хабаровскую лабораторию. Как пояснила Оля, все анализы с заставы шли туда, а результаты обычно приходили в течение недели.

– Не думаю, что Агеев – наркоман, – заметила медсестра. – Мы обнаружили пару следов от инъекций, но они старые.

Некоторое время назад Денис и в самом деле лежал в больнице.

– Тогда зачем майору понадобилось делать исследование? – спросила я.

– Наверное, решил перестраховаться, – пожала плечами девушка. – Жаль Агеева, да? Он казался мне нормальным.

«Да уж, и не говори!» – подумала я с горечью.

– А кровь Брагина тоже отправляли в Хабаровск? – поинтересовалась я.

– Нет, по-моему… Да и зачем – все же и так ясно: на парне живого места нет, даже под коленками все исколото! А Агеев, похоже, сам не колется, зато других снабжает. Он ведь вроде в медицине разбирается – вон, глядите, Одина вылечил, Строева спас…

– Чтобы торговать наркотой, вовсе не обязательно иметь диплом медика! – возразила я, почти жалея о том, что в Хабаровске в крови Дениса не смогут обнаружить следов наркотиков: если бы это произошло, осталось бы только обвинение в употреблении.

Мне было просто необходимо поговорить с Денисом, но как проникнуть в карцер, чтобы о моем визите никто не узнал? Ну, конечно, только с помощью Людмилы Акиньшиной!

– А ты говорила, что ничего между вами нет! – игриво толкнула меня локтем в бок Людмила, услышав мою просьбу. – Да ладно, не тушуйся: мы, бабы, с полуслова друг друга понимаем, так ведь? Не волнуйся, устрою я вам свиданку!

Людмила не обманула. Когда я пришла в корпус, где располагался штрафной изолятор, часовой не задал мне ни одного вопроса, а просто посторонился, пропуская. При виде меня Дениска вскочил с койки.

– Тетя Агния, я не виноват! – воскликнул он, едва я открыла рот. – Не представляю, откуда взялось зелье – мне его подки…

– Да успокойся ты, – прервала я парня, похлопав его по руке. – Знаю, что ты ни при чем – неужели я стала бы в тебе сомневаться?! Только тон сбавь, пожалуйста, мы ведь не хотим, чтобы нас подслушали, да? Кто в соседних помещениях?

– Ребята, которых Изюбрь выпившими сцапал. Но их, я слышал, сегодня выпустят, а меня…

– Разберемся, – снова перебила я. – Не переживай, все образуется. У тебя есть предположения, кто мог так тебя подставить?

– Да я только об этом и думаю! Имеется одна идейка, но сразу предупреждаю – доказательств у меня нет.

– Рассказывай! – потребовала я.

– Понимаете, когда мы с Синицей ходили в увольнение в Хабаровск, там случилось кое-что удивительное.

– Не томи!

– Вы же знаете Ожегова?

– Сержанта контрактников? Разумеется, и что?

– Вы в курсе, как он относится к китайцам?

– Помилуй, Денис, мы не настолько близко общаемся!

– Он их ненавидит.

– И? – я не понимала, к чему он клонит.