Вскрытие покажет

Предлог «злоупотребления в армейской медицине» был изобретен на месте и подействовал безошибочно: Дарина вся превратилась в слух, лицо ее стало серьезно-сосредоточенным, словно я собиралась посвятить ее в военную тайну. Первым делом я поинтересовалась, готовы ли анализы Дениса Агеева.

– Один анализ готов, – сказала Дарина, проверив по базе данных. – На наркотики – отрицательный. Это же хорошо, да?

Девушка устремила на меня вопросительный взгляд. Но я и не ожидала ничего другого: Денис никогда не прикасался к «дури».

– Дарина, а вы уже сообщали на заставу о том, что у Агеева не найдено следов наркотиков?

– Нет, потому что другие анализы еще не готовы…

– Погодите, – остановила я девушку, насторожившись, – что еще за другие анализы?

– Ну как же, майор Губанов прислал запрос на определение клиренса креатинина и экскреции белка, а еще серологические тесты на вирус Эпштейна-Барра, ВИЧ, венерические заболевания, гепатит В и С…

– Постойте, Дарина, – снова перебила я, – какой Эпшейн-Барр – предполагалось, что проблема Агеева – Белый Китаец!

– Какой китаец? – переспросила озадаченная лаборантка.

– Это наркотик так называется… Неважно! Лучше скажите, зачем майору Губанову понадобилось проводить такую серьезную проверку?

– Но мне-то откуда знать? – пожала плечами девушка. – Наше дело – сделать анализы и сообщить о результатах – и все! Никаких посторонних веществ у Агеева не обнаружено…

Я сидела на стуле, до крови закусив губу и пытаясь сообразить, имеет ли все происходящее отношение к тому, ради чего я, бросив семью, забыв о собственной беременности и подвергнув опасности жизнь Дениса, оказалась здесь. Конечно, Губанов, в ожидании проверки, о которой только и разговоров на заставе в последние дни, мог перестраховаться и забабахать в запрос гораздо больше анализов, чем необходимо, и все же такое объяснение меня не устраивало.

– Значит, вторая порция анализов еще не готова? – уточнила я у Дарины, приняв решение.

– А что, нужно поторопиться?

– Нет-нет, совсем наоборот!

– Наоборот? – не поняла девушка.

– То есть пусть это займет столько времени, сколько нужно, – поправилась я. – Но у меня будет к вам просьба… Точнее, целых две. Во-первых, мне необходима копия вашего заключения в отношении Агеева.

– Да без вопросов! – с готовностью согласилась Дарина. – А вторая просьба?

– Это касается гораздо более деликатной проблемы, – призналась я. – Необходимо, чтобы до Губанова дошли немного иные данные насчет наркотиков.

– То есть?

– Вы должны сказать ему, что анализ на героин у Агеева – положительный.

– Что-о?! – Дарина чуть со стула не рухнула. – Впервые слышу, чтобы хорошие анализы на плохие меняли! Нам, бывает, заносят деньги, чтобы мы написали, что наркотиков и алкоголя в крови и моче не обнаружено, а тут… Ну, вы даете!

– Это важно для дела, Дарина, – как можно убедительнее проговорила я, глядя ей прямо в глаза. – Прошу вас, позвоните Губанову прямо сегодня и сообщите о результате.

Разумеется, девушка ничего не поняла, но сочла за лучшее не расспрашивать дальше – это лишний раз говорило в пользу ее сообразительности. Уходя, я попросила:

– Можно я позвоню непосредственно вам, если мне понадобится консультация?

– Конечно, – кивнула она. – Я дам вам свой сотовый номер.

Лаборантка записала его на листке бумаги.

– Звоните в любое время – я всегда готова помочь.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Возможно, это произойдет очень даже скоро.

Какая-то навязчивая мысль буравила мне мозг, поэтому, выйдя из лаборатории и спустившись по ступенькам во двор, я набрала Леонида.

– Ну?

Голос в трубке звучал не слишком приветливо: видимо, я оторвала патологоанатома от важного дела.

– Леонид, скажите мне, если можете, в каких случаях одновременно берутся анализы на клиренс креатинина и экскрецию белка, серологические тесты на вирус Эпштейна-Барра, ВИЧ, венерические заболевания и гепатит В и С?

В трубке повисло недолгое молчание.

– Знаете, Агния, – сказал, наконец, Кадреску, – порой у меня создается впечатление, что вы ведете игру «Что? Где? Когда?» и пытаетесь уличить меня в незнании элементарных вещей!

– То, что элементарно для вас, Леонид, для меня, как и для большинства обычных людей, отнюдь не является таковым! – полила я бальзам на его болезненное самолюбие. – Так что?

– Ладно, – вздохнул он. – На самом деле, такое сочетание тестов может являться совпадением… Вы мне скажите, тестируемый болен?

– Здоров как бык! Еще точнее – это Денис.

– Наш Денис? – уточнил Леонид.

– Точно!

– Ну, тогда… Слушайте, Агния, первое, что приходит на ум, это… Здорово похоже на те анализы, что делают донорам перед трансплантацией – на совместимость. Там есть глюкозотолерантный тест?

Я взглянула в справку, написанную Дариной.

– Да.

– Что там у вас происходит?

Я едва слышала его последние слова, задохнувшись от внезапного озарения. Конечно же, вот что удивило меня в этом непривычном сочетании тестов – трансплантация! О чем там твердил пребывающий в психушке отец Ивана Смолянинова? О том, что его сына выпотрошили, как порося на бойне… И ветеринар о том же говорил!

– Агния?