Вскрытые вены Латинской Америки

Драгоценные металлы, вывезенные из новых колониальных владений, стимулировали экономическое развитие Европы, более того, они, можно сказать, были его необходимым условием. Даже последствия завоевания персидских сокровищ, которые Александр Македонский сделал достоянием эллинского мира, не могут сравниться со значением того вклада, который внесла Америка в прогресс. Не в свой прогресс и не в развитие Испании, конечно, хотя именно Испании принадлежали месторождения американского серебра. Как говорили в XVII в., «Испания — это рот, который принимает пищу, пережевывает ее, /50/ размягчает и тут же отправляет другим органам, у самого же не остается ничего, кроме мимолетного ощущения вкуса до нескольких застрявших в зубах крошек»[22]. Дойная корова принадлежала испанцам, но молоко ее доставалось другим. Кредиторы королевства, в большинстве своем иностранцы, постоянно опустошали сундуки «Дома контратаций», где под тремя замками, ключи от которых находились у трех разных людей, хранились сокровища Америки.

Корона была заложена. Плывущее через океан серебро заранее было отдано немецким, женевским, фламандским, а также испанским банкирам[23]. То же самое происходило и с налогами, собираемыми внутри Испании: в 1543 г. 65% королевских доходов ушло на уплату долгов. Лишь малая часть американского серебра доставалась испанской экономике. Хотя формально его оприходовали в Севилье, оно оседало в руках Фуггеров, могущественных банкиров, которые ссужали папу средствами для завершения строительства собора святого Петра, а также в руках других крупнейших ростовщиков эпохи, таких, как Вельзер, Шец, Гримальди. Кроме того, серебро предназначалось для оплаты импорта.

У этой богатой империи была бедная метрополия, хотя она и рядилась во все более и более пышную мишуру. Корона вела священную войну сразу в нескольких местах, а аристократия в это время занималась расточительством, на испанской земле увеличивалось количество священников и воинов, дворян и нищих, увеличивалось в том же стремительном темпе, в каком росли цены и ссудный процент. Промышленность, едва родившись, уже хирела в этом королевстве обширных и бесплодных латифундий, больная испанская экономика не в силах была вынести потрясение, вызванное резким повышением спроса на продукты питания и потребительские товары, потрясение, явившееся неизбежным следствием колониальной экспансии. Значительное увеличение расходов на общественные нужды и удушающее давление возрастающего спроса на потребительские товары в заморских владениях привели к обострению торгового дефицита и развязали бурную инфляцию. Кольбер писал: «Чем больше государство торгует с испанцами, тем больше у него серебра». В Европе /51/ завязалась острая борьба за овладение испанским рынком и серебром. Французская памятная записка конца XVII в. позволяет нам узнать, что, несмотря на юридическую видимость монополии, Испания в то время контролировала всего лишь 5% торговли «своих» заморских колониальных владений. Почти треть всей торговли находилась в руках голландцев и фламандцев, четвертая часть принадлежала французам, женевцы контролировали более 20%, англичане — 10%, и немцы — немногим меньше[24]. Америка была бизнесом для европейцев, европейским рынком.