Вскрытые вены Латинской Америки

Даже индейцам, уединенно жившим в глубине сельвы, и тем нет спасения. В начале этого века в Бразилии насчитывалось 230 индейских племен; 90 из них к настоящему моменту бесследно исчезли, сметенные с лица планеты силой огнестрельного оружия и микробами. Насилие и болезни — вот они, передовые отряды цивилизации, наступающей на индейцев; контакт с белым человеком для аборигенов по-прежнему является контактом со смертью. Законодательство, охраняющее индейцев Бразилии с 1537 г., обернулось против них самих. Согласно всем бразильским конституциям, индейцы являются «исконными и естественными хозяевами» земель, которые они занимают. А на деле получается, что чем богаче эти девственные земли, тем серьезнее /82/ опасность, грозящая жизни их обитателей; чем щедрее природа, тем больше у них шансов стать жертвами грабителей и убийц. В последние годы охота на индейцев приобрела особенно жестокий характер; огромные пространства тропических лесов, самые обширные в мире, романтические и легендарные, стали одновременно сценой, на которой снова осуществляется «американская мечта». Североамериканские дельцы бросились завоевывать Амазонию, будто новый Дальний Запад. Нашествие янки как никогда подогрело алчность бразильских авантюристов. Индейцы исчезают бесследно, а убийцы продают их земли за доллары новым претендентам. Золото, дорогостоящие минералы, дерево и каучук — богатства, коммерческая ценность которых не известна индейцам, — обнаруживаются здесь повсюду при самых поверхностных изысканиях. Теперь не секрет, что аборигенов Амазонии расстреливают с вертолетов и небольших самолетов, им делают инъекции, заражая их оспой, на их деревни сбрасывают динамит, им дарят сахар, перемешанный со стрихнином, соль с мышьяком. Против самого директора Службы защиты индейцев, назначенного на этот пост диктатором Кастело Бранко с целью покончить с коррупцией внутри администрации, выдвинуто обвинение, подтвержденное неопровержимыми уликами, что он совершил 42 различных преступления против индейцев. Скандал этот разразился в 1968 г.

В наши дни индейские племена не живут изолированно, вне рамок латиноамериканской экономики. Конечно, в Бразилии существуют племена, обитающие в недоступных дебрях сельвы; есть общины на высокогорных плато, совершенно не имеющие контактов с остальным миром; сохранились остатки первобытных родов на границе с Венесуэлой. Но в целом туземцы приобщены, прямо или косвенно, к общей системе производства и потребления. Они выступают в роли жертв социально-экономической системы, в роли угнетеннейших из угнетенных. Они покупают и продают большую часть той малости, которую потребляют и производят, через могущественных и ненасытных посредников, а те дерут с них три шкуры и платят гроши; они нанимаются поденщиками на плантации, где их используют как самую дешевую рабочую силу, и солдатами в горы; они сжигают свою недолгую жизнь, чтобы обеспечить продуктами мировой рынок или же сражаясь за своих победителей. В таких странах, как, например, Гватемала, они составляют стержень национальной экономической жизни: из года в год индейцы покидают свои /83/ «священные земли» в горах, свои мини-участки, площадь которых мало превышает размер, необходимый для могилы, и спускаются на равнины, поставляя 200 тыс. рабочих рук для сбора кофе, хлопка и сахарного тростника. Агенты по найму перевозят их в грузовиках, как скот, и не всегда нужда играет в этом решающую роль — часто их просто соблазняют водкой. Агенты нанимают музыкантов, играющих на маримбах, водка течет рекой, а когда индеец приходит в себя после пьянки, ему сообщают, что он кругом задолжал. Долги он отработает в жарких, незнакомых ему краях, откуда вернется через несколько месяцев, может, с горсткой сентаво, а может, с туберкулезом или малярией. Армия тоже эффективно помогает уговаривать самых «ленивых»[60]. Экспроприации туземцев, то есть захвату их земель и присвоению их рабочей силы, сопутствовало презрение к ним как к низшей расе, что в свою очередь находило обоснование в объективной деградации разрушенных завоевателями цивилизаций. В результате конкисты и последующего долгого периода унижений рассыпалась в прах культурная и социальная общность, достигнутая индейцами. И все же эта раздробленная общность — единственная, которая сохранилась в Гватемале[61].

Вила-Рика-ди-Оуру-Прету: золотой Потоси

Золотая лихорадка, несущая смерть и рабство индейцам Амазонии, — не новость для Бразилии. Здесь она тоже оставила свои пагубные следы.