Вслед за Бурей

Место выбрали. Обустроились наскоро. Закусили прихваченной девушкой снедью. Поделили ночные дежурства, легли. Но не все. Только Райх и Кабаз. Как ни странно, но первой стоять в карауле сразу вызвалась Инга. Не имея сил спорить, Кабан провалился в мучительный сон. Хоровод из расплывчатых мутных кошмаров закружил молодого охотника, и когда его принялись тихо толкать, пробуждая, парень искренне был благодарен спасителю.

— Что, пришла моя смена? — пробурчал, поднимаясь, Кабаз.

— Да. Но дело не в этом. — зазвучал в ответ шепот подруги. — Разговор есть. Давай отойдем.

Уведя парня в сторону, ярдов на десять, девушка предложила присесть и сказала:

— Нам придется уйти. И чем раньше, тем лучше.

— В смысле? — не понял Кабаз.

— В смысле, вдвоем. Без Гайраха.

— Так, а он как же? Мы что ж, его бросим? Хромого? — не поверил охотник своим ушам.

— А чего ты хотел? — накинулась на юношу Инга. — Предпочтешь две недели ползти до Великого озера? Нет у нас столько времени! У меня точно нет!

— Ну нельзя же так! Он один не дойдет! — рассердился, в ответку, Кабан. — Лучше сразу убить! Меньше мучиться будет! — не всерьез предложил охотник.

— Так убей!..Что? Слабо? Ну тогда и не умничай больше! Хватит спорить. Уперся, как маленький. Сам ведь знаешь, что выбора нет. Либо бросим Гайраха и сами спасемся, либо твари нас сожрут всех троих.

Инга слегка подостыла, но фразы ее, постепенно, делались жестче, а в голосе слышался холод. Теперь она уже не сверкала глазами, а очень серьезно и четко, используя веские доводы, убеждала Кабаза в своей правоте:

— Ты подумай, ну кто он тебе? Не отец и не брат. То, что ногу свернул — не твоя вина. Мы ему ничего не должны. И так уже сделали больше, чем нужно. Потихоньку уйдем, пока спит, и забудь. Сейчас время такое, люди сотнями гибнут.

Слушая эти тирады, Кабаз все сильнее кривился лицом и упорно молчал. Оба были уже на ногах и стояли напротив друг друга. Видя, что так Кабана не проймешь, Инга вздохнула и попыталась, меняя подход, достучаться до парня с другого конца и другими словами:

— Вот же боров упертый. Своей совести в жертву жизнь готов принести. Тут ты вправе. Не спорю. Да ведь есть еще я! И меня на алтарь?! Выискался добродетель великий! Аж тошно! — Инга плюнула парню под ноги и, внезапно, расплакалась. — Что же ты со мной делаешь, глупый. — бормотала она сквозь текущие слезы. — Раньше я бы смогла уйти и сама, а теперь уже поздно. Угораздило дуру влюбиться в такого упрямца. Ладно. Что уж тут. Останусь с тобой и с твоим хромоногим треплом. Жаль… Так мало пожили.

Не готовый к такому Кабаз, поначалу, застыл, словно вкопанный, но секундой спустя сердце снова пошло, и охотник стремительно стиснул в объятиях, одновременно крепко и бережно, свою хрупкую милую спутницу. «Любит! Любит! Любит!», поглощая весь мир без остатка, гремело в сознании парня. Все другие эмоции, мысли и чувства, как волной, вымыло из головы влюбленного юноши. Все тревоги и страхи сразу стали вторичны. Даже совесть забилась в какую-то щель. Ощущая всем телом тепло, исходящее от сжимаемого в руках источника счастья, Кабаз сдался и прошептал Инге на ухо:

— Хорошо. Мы уйдем.

Заплаканные карие глаза, поднявшись, взглянули на парня с надеждой.

— Правда? Тогда что же мы медлим? Пошли.

— Не сейчас. Ляг поспи. Утром тронемся. Ты пойми, не могу я трусливо сбежать. Завтра все ему выдам, как есть, и уйдем. Он поймет. Так честнее… А если и нет, все равно. Отдохни. Утром сделаю все, как решил. Обещаю.

Инга с этим не спорила и сразу отправилась спать, понимая — победа осталась за ней.

* * *

Гайрах не понял.

— Суки вы, а не Урги. — сообщил напоследок Безродный невольным попутчикам. — Я-то думал, попались мне добрые люди. Повезло. Не дадут мне пропасть. А вот, нет. С виду вроде, как все: две ноги, две руки, голова. А внутри-то гнилье и дерьмо. Нет ни чести, ни совести. Что застыли? Валите уже. Надоело смотреть в ваши подлые зыркалки. Убирайтесь!

Наругавшись, Гайрах прислонился к стволу невысокого дерева, под которым до этого спал, и замолк. Парень с девушкой, стойко выслушав все эти гневные речи, тронулись в путь на восток. Но еще не успев отойти на десяток шагов, обернулись на брошенный крик:

— Подождите! Хотя бы копье мне оставьте! — наплевав на гордыню, пытался выпросить милость Гайрах.

— Хорошо. — согласился Кабаз проявить милосердие.

— Ну уж нет! — мигом вскинулась Инга. — Нам оно пригодится самим. Посмотри на него. — обратилась она к Кабану. — От кого он способен отбиться? Если твари отыщут, считай, он покойник. Да и зверя добыть не по силам хромому. Только зря потеряем оружие. Лучше палку ему подбери вместо посоха.

У Кабаза на эту холодную правду слов уже не нашлось. Парень молча забрал у подруги мешок с продовольствием и, сломав по пути подходящую толстую ветку, отправился к Райху обратно. На ходу очищая сей будущий посох от листьев и прутьев, он старался не слушать, как в спину ему прилетают ругательства Инги, недовольной подобным поступком.